Авиация и космонавтика 2004 08 - [17]
Ради интереса захожу в соседний особняк. Там наш солдат крушит все подряд. Пытаюсь его остановить. Он звереет еще больше, заявляя, что ничего не оставит в целости, т.к. «враги сожгли его родную хату». Кстати, у меня тоже.
Аэродром Тмишоара (Румыния). Октябрь-ноябрь 1944 г.
27 октября наша восьмерка штурмует вражеский передний край, а рядом 10 самолетов «Фокке-Вульф» бомбят позиции наших войск. Сейчас они отбомбятся и набросятся на нас, используя свое превосходство. «Боже, спаси и сохрани!» Но молитва не доходит по назначению, и начинается схватка с немцами.
Обычно истребитель заходит снизу под ведущего, взмывает свечой и сбивает его. Вот и сейчас один из них выскочил прямо перед носом моего самолета, и мне ничего не оставалось, как нажать на все гашетки и сбить врага. В этом бою потерь в нашей аэ не было, и мы с Колей, возвращаясь на свой аэродром, пели в воздухе.
16 ноября совершил два боевых вылета. Во втором вылете нас охраняют 4 истребителя Ла-5. Опять схватка в воздухе. Три Ла-5 сбивают. Наш командир приказывает последнему истребителю встать в строй штурмовиков под прикрытие стрелков-радистов. В такой ситуации один истребитель вести воздушный бой уже не может.
Аэродром Кечкемет ( Венгрия). Декабрь 1944 г.
В туманном рассвете командир полка выстраивает полк и с глубокой горечью сообщает, что гитлеровцы убили наших парламентеров, направленных в Будапешт с мирным предложением о сохранении памятников культуры и искусства города. «Кто сможет, несмотря на туман, сейчас же вылететь на боевое задание – шаг вперед». Шагнул весь полк.
Можно понять, с каким ожесточением мы били по верхним этажам и крышам зданий, где засели вражеские снайперы. Мы знали, когда идет бой в городе, все его жители укрываются в подвалах.
В левое крыло моего самолета попадает зенитный снаряд. Меня оглушило. Дыра в крыле больше квадратного метра. Из левого уха течет кровь. Самолет сваливается в «штопор». Силы рук не хватает, чтобы вывести его из штопора. Снимаю левую ногу с педали, разворачиваюсь влево и упираюсь ногой в борт. Двумя руками и буквально всем телом вытягиваю самолет из штопора. Боже! Откуда берутся сверхчеловеческие силы при смертельных ситуациях?
Штурмовики 17-й воздушной армии в районе Будапешта
Держу курс на свой аэродром. Удивляюсь сам себе: еще нашлись силы долететь до дома в таком неудобном положении. Встав в круг над аэродромом, стал ждать, когда все самолеты сядут – просто старался не занимать посадочную полосу разрушенным самолетом. Сказал стрелку-радисту, чтобы прижал голову к броне, иначе при ударе о землю расколется череп. Захожу на полосу. Обе руки заняты, поэтому не мог положить руку на передний край борта. При приземлении стукнулся о борт так, что снова из уха и носа потекла кровь. Но это, казалось тогда, не страшно. Главное, что живы оба. Обломки самолета были разбросаны по посадочной полосе. После этого вылета я стал глохнуть. Впоследствии на медкомиссии врачи обнаружили, что была разорвана барабанная перепонка.
Здесь, в Кечкемете, в декабре 1944 г. чуть не потерял своего лучшего друга. Выруливаю в составе восьмерки на взлетную полосу для выполнения очередного боевого задания. Впереди взлетает первая аэ. Последним в ней – мой друг Коля Соколов. Вдруг с бомбодержателя у него срывается бомба. Взрыв. Стрелка-радиста отбрасывает на 50 метров. Самолет объят пламенем. Стрелок-радист сбрасывает парашют, бежит к горящему самолету, вытаскивает Колю из кабины и тащит его от самолета. Самолет горит, и бомбы продолжают взрываться. У Коли сильно обгорели лицо и руки. После госпиталя он был отправлен в Москву, домой. Работал директором Тишинского рынка. Лицо его – было мало сказать, страшное – хуже. Если видите человека с обгоревшим лицом, то это или бывший летчик, или танкист.
Аэродром Матиашфельд (Венгрия), февраль 1945 г.
Идем восьмеркой, во главе – Семен Иванюк. Лечу вторым. На взлете отказывают устройства перемены шага винта. Винт не тянет. Падать на лес с подвешенными бомбами не хочется, пошел на другом режиме работы двигателя. Естественно, потерял ведущего из виду. Иванюка сбивают асы. Пришлось вести группу вместо него. После выполнения задания привел всех на аэродром. Тут в двигателе самолета лопнула масляная трубка, масло заливает стекла кабины. Не вижу посадочной полосы. Сажусь «на ощупь». Самолет выкатывается за пределы посадочной полосы и останавливается у самого леса. На КП не тороплюсь. Там меня ждет разнос командира полка.
Мальчик мадьяр пасет овец. На нем висит старая скрипка. В руках самодельный смычек. Он сыграл мне «Катюшу», «Чардаш» и другие венгерские мелодии.
Вскоре за мной пришел мой товарищ. Сказал, что по телефону сообщили: Иванюк жив. Он упал на нейтральную полосу, сейчас гостит у пехотинцев. От души отлегло. Меня не наказали за потерю командира в бою.
Аэродром Матиашфельд (Будапешт). Март 1945 г.
В полку вышли из строя почти все самолеты. С трудом набирается восьмерка. Летаю на самолете командира дивизии. Наши войска прижаты к Дунаю. Требуется непрерывная поддержка с воздуха. Мы сделали четыре захода в атаку на фашистов. Сброшены все бомбы, выпущены все реактивные снаряды, израсходованы все боеприпасы в пушках и пулеметах. Ведущий докладывает об этом на пункт управления штурмовиками в окопах. Там дежурит наш командир полка – «Батя».
