Авиация и космонавтика 2004 08 - [15]
Ракетный двигатель РД-1 состоял из камеры сгорания с агрегатами автоматического зажигания, системы управления и насосного агрегата с приводом от двигателя АШ-82ФН. В качестве горючего применялся тракторный керосин, а в качестве окислителя – концентрированная азотная кислота. Заправка баков осуществлялась от специального наземного агрегата. Управление двигателем было полностью автоматизировано. Пуск, регулирование тяги и останов двигателя осуществлялся при помощи сектора управления и электропневматической системы автоматического управления. Для работы пускового карбюратора использовался этиловый эфир -ректификат. Двигатель допускал повторные пуски , до пяти за один полет, с любыми интервалами времени. РД-1 монтировался в хвостовой части фюзеляжа на сварной раме, крепящейся к последнему шпангоуту фюзеляжа. Все агрегаты ракетного двигателя располагались в герметизированном отсеке фюзеляжа, позади летчика. Насосный агрегат приводился в действие от двигателя АШ- 82ФН с помощью специальной фрикционной муфты, работающей от системы смазки двигателя и длинного вала, проходящего под полом кабины летчика. Мощность, потребляемая насосным агрегатом – 40 л.с.
ОСНОВНЫЕ ДАННЫЕ РД-1
Максимальная сила тяги* 300 кг
Максимальный расход компонентов (Г+О). 1,6 кг/с
Масса всей установки 250 кг
Соотношение компонентов (Г+О)…………. 18-22% + 78-82%
Масса горючего на 3 минуты полета. 288 кг
Продолжительность работы до 1-го ремонта 3 час
На самолете были установлены две пушки ШВАК калибра 20 мм с суммарным боезапасом в 300 патронов.
Бронирование включало 15-мм бронеспинку, 15-мм щиток для защиты левой руки летчика и бронестекло.
*Примечание: При постоянном давлении подачи (Г+О) сила тяги двигателя увеличивалась с подъемом на высоту, достигая на высотах, более 10000 м около 110% земной тяги.
Виктор МАТВЕЕВ
Двенадцать мгновений Победы
Матвеев Виктор Алексеевич. Май-июнь 1945 г.
Аэродром Спас-Деменск. Западный фронт. Ноябрь 1943 г.
Война для меня началась осенью 1943 года. Из авиашколы прибыл на Западный фронт в 946-й штурмовой авиаполк.
Почти все населенные пункты разрушены, сожжены. Деревья все побитые, без макушек. Население, как и мы, живет в оврагах, землянках. Топим «тесную печурку», как в песне. Столовая без крыши. Баня тоже в полуразрушенном доме. Из котла выдают норму горячей воды. За холодной бегаем нагишом к ручью. В завтрак, обед и ужин кормят пшенкой. Других продуктов нет. Нет подвоза. Дороги, в том числе железные, разрушены. Учимся стрелять из личного оружия. Благо в оставленных окопах патронов вдоволь.
Во время ночного чтения при неосторожном обращении с коптилкой, сделанной из снаряда, у меня обгорели руки. Вызвали в СМЕРШ. За членовредительство на фронте могут сурово наказать. Особист сказал, что замнет это дело, но я должен приходить к нему и докладывать, о чем говорят летчики. Я наотрез отказался.
После войны мы встретились с этим офицером в Брашове. Он сказал, что тогда на Западном фронте я ему понравился. Он и не сомневался, что моя травма – простая случайность.
В январе меня вместе с некоторыми другими ребятами из пополнения переводят в 570-й шап. Перед нами здесь базировалась французская эскадрилья «Нормандия-Неман», так что обустроились мы более комфортно. Живем в помещениях. Попал я в 3-ю эскадрилью, где мне назначают самолет Ил-2 и экипаж: механик, моторист, оружейница. Стрелок-радист должен прибыть с пополнением.
Население сгребает снег в высокие валы, очищая взлетно-посадочную полосу. Она очень узкая. На первых тренировочных полетах по кругу оружейница Таня Лукомская просит разрешения полетать в кабине стрелка-радиста. Прокатил. Но при посадке сломалась стойка хвостового колеса. Клянусь, что не буду больше летать с женщинами.
Потом опять неприятность. Татьяна мне вешает бомбу, и я готовлюсь лететь на полигон. На взлете уклоняюсь по направлению. Ударившись в снежный вал, самолет подпрыгивает на 75 метров. Дальше он словно зависает и не знает куда валиться: на хвост или на нос? Вижу людей, глядящих с удивлением на мой кульбит. Боже! Откуда берется столько сил в смертельных ситуациях у человека! Хватило силы сорвать рычаг форсажа, закрученный проволокой. Самолет взревел, покачался и… полетел вперед.
Слетал на полигон, сбросил бомбу и вернулся обратно. Доложил командиру полка о выполнении задания. Он похлопал меня по плечу и сказал, что я буду долго жить.
В этот же день в такой же ситуации в соседнем полку погиб мой земляк и однокашник по авиашколе Виктор Клементьев.
Кстати, оружейница Таня Лукомская, красавица-казачка из кубанской станицы, впоследствии 97 раз обеспечивала мне боевые вылеты – подвешивала разнокалиберные бомбы весом иногда до 500 кг. Если бомбы противотанковые по 1,5 кг, то грузила их по 244 штуки. Снаряжала РС-ы, пушки и пулеметы боеприпасами. Ночью разбирала и чистила оружие.
Аэродром Балта, Украина, апрель 1944 г.
Город только что освобожден. Бездорожье, все коммуникации разрушены. Все население города занято переноской боеприпасов наступающей дивизии. Местные жители требуют от командира дивизии, освободившей Бал- ту, попа. К счастью, нашелся старшина, отец которого был священником. Идем строем на аэродром, а батюшка-старшина, в накинутой на обмундирование рясе, идет на службу в церковь, благословляя нас на ратный труд. Это значит, что все будет хорошо. В Балте потерь не было.
