Авиация и космонавтика 1997 07 - [13]
Мы одни; как хорошо, что никто не мешает прочуствовать эти первые минуты счастливого завершения полета, такого полета! Воображение рисует, как это будет встеречено всеми, кто ждет, волнуется, надеется.
Самолет АОТ amp;25, Сант-Джасинто› 14.07+37 г.
Громов, Данилин и Юмашев в Лос-Анжелесе
Ведь связь отказала, и никто не знает, где мы и что с нами. Прежде всего, надо дать знать, сообщить как можно скорее о своем местонахождении, о благополучной посадке» Сообщить правительству о выполнении задачи.
Вот уже видна приближающаяся старенькая машина, и мы достаем приготовленный на такой случай специально составленный разговорник с рядом фраз, написанных на английском. Машина подъезжает и из нее выскакивает мужчина средних лет. Сразу начинает говорить быстро и для нас, разумеется, непонятно. Обмени-ваетмся рукопожатиями и даем прочесть ему фразы: 44Мы прилетели из Советского Союза, России, через Северный полюс. Мы просим сообщить о нас местным властям и срочно передать по телефону и телеграфом в Советское посольство в Вашингтоне, и в консульство в Сан-Франциско." Мистер Петер Этчолберри - так звали фермера - удивленно смотрит, еще и еще раз читая не только эти, но и другие, следующие фразы и кивает головой, приговаривая 44ну, ну, о'кей!" Садится в машину и уезжает.
Вскоре появляются другие машины, и число их все увеличивается. Это окрестные жители, увидевшие посадку и узнавшие о том, что прилетели русские летчики. Они выходят из машин и с любопытством останавливаются на некотором расстоянии, рассматривая нас, как диковинку. Мы чувствуем себя неловко и необычно. Общение не сразу завязывается. Машины все прибывают, кое-кто приезжает с фотоаппаратами и начинает нас снимать, сначала издали, потом все ближе и ближе. Наконец, отдельные лица осмеливаются приблизиться и заговорить, И хотя настоящего разговора не получается, но уже наступило общение, обмен улыбками и отдельными словами приветствия. Мы готовимся к отъезду, прибираем свои маленькие чемоданчики, в которых бритвенный набор и чистая пара белья. Укладываем и увязываем, летное обмундирование, приборы, карты, Долго никто не приезжает из официальных лиц. Проходит уже около двух часов с момента посадки, как появляется небольшой связной самолет. Он делает несколько кругов, выбирает площадку и садится недалеко от нашего самолета. Молодой военный в легком костюме быстро подходит к нам. Опять начинается объяснение с • помощью разговорника и словаря. Мы просим установить охрану самолета и отвезти нас в место, где мы могли бы связаться с нашим посольством или консульством. Он объясняет, что за нами уже вышла машина с соседнего аэродрома Марч Филд, и что охрана будет выставлена.
Владелец поля, быстро огородив его, стал брать со всех приезжавших осмотреть русский самолет, приземлившийся на его поле, по нескольку центов. А бензин, оставшийся у нас и отданный ему, он, разлив по бутылочкам, превратил в сувенир.
Вскоре появился автомобиль, и мы уехали, оставив самолет на попечение военных властей. Позже комиссар ФАИ, снимавший барографы с нашего самолета, даст ему исключительно высокую оценку, отметив совершенство его конструкции и мотора. Все выдающиеся специалисты будут неизменно отдавать должное качеству нашего самолета. Так, Клод Раян, строивший самолет Линдберга для его знаменитого перелета Нью-Йорк-Париж, назовет советский самолет "чудом компактной работоспособности *\ Широкая американская пресса ласково .прозвала его "красной стрекозой", а английская - "серебряной птицей с красными крыльями".
Отзывы о перелете В течение всего нашего пребывания в Соединенных Штатах, вернее, с момента вылета из Москвы, со страниц не сходили подробные описания перелета, фоторепортажи, корреспонденции. Даже пресса Херста высказывалась сдержанно благожелательно. Надо отметить, что перелет оценивался учеными, государственными и общественными деятелями исключительно высоко. Так, известный американский полярный исследователь адмирал Берд сказал: 44 В третий раз в течение нескольких недель я имею честь поздравлять Советский Союз. Создание дрейфующей станции 44 Оэ верный полюс" и два перелета череь Северный полюс в США - это три труднейших исторических подвига. Тот факт, что все эти три труднейших предприятия закончились блестящим успехом, свидетельствует не о счастливой случайности, а о тщательном и вдумчивом планировании и совершенстве личного состава авиации и ее материальной части."
Москва встречает Героев
Делалс: также акцент и на общественно-.' пиитическом 'аспекте перелета - в нем видели фактор между нашими странами. Именно это значение, кроме чисто авиационного и исторического, отметил на приеме в Нью-Йорке Стифенсон, об этом говорил Эптон Синклер, многие приве-ст во вал и нас, как "вестников мира и дружбы между американским и советским народом".
В Белом Доме, во время аудиенции у Рузвельта, государственный секретарь Хелл, обращаясь к нам. сказал:-" Дипломаты за много лет работы не смогли бы сделать того, что сделали вы для сближения двух народов."
О перелете и его значении писали не только в Америке, но и в других странах. Англия и Франция, Австрия и Чехословакия, Турция и Греция, Норвегия, Финляндия, Швеция, Япония посвящали в течение нескольких дней целые страницы своих газет подробному описанию перелета, качеству самолета, искусству экипажа и завоеванию рекорда.
