11 апреля опять вылетели два Корабля. На этот раз решили бомбить станцию Нейденбург, где ожидали встретить поезда. Башко нагрузил одну пятипудовую бомбу и одиннадцать пудовых бомб, Бродович — пять двухпудовых и десять пудовых. Оба Корабля кружились над станцией, пока не сбросили весь запас бомб, и благополучно вернулись в Яблонну.
На следующий день немцы пытались отомстить «Муромцам», и над аэродромом появилось шесть немецких аэропланов. Они сбросили двадцать мелких осколочных бомб. В результате был поврежден один Корабль — ремонтирующийся старый поручика Алехновича, осколком одной бомбы был пробит радиатор на первом Корабле, и одна бомба попала в сарай с пустыми бочками. В крыше сарая была пробита небольшая дыра, а внутри пять или шесть железных бочек пробиты. Эта пробоина была заснята. На следующий день после этого налета весь состав Эскадры, не связанный с полетами, вооружившись лопатами и кирками, копал траншеи вблизи палаток. В общем реванш оказался слабоват.
Один почтенный генерал, узнав о налете немецких аэропланов на наш аэродром в Яблонне и слыхавший о подвигах капитана Горшкова, сказал ему: «Вот, капитан! Если Вы хотите заработать георгиевский Крест, то он будет лежать на немецком аэродроме в местечке Санники. Если Вы туда с летаете и поднимете этот крест то он будет Ваш!» Горшков ухмыльнулся и сказал: «Если Вы, Ваше Превосходительство, лично положите его туда, то я согласен».
14 апреля лейтенант Лавров и поручик Панкратьев бомбардировали аэродром в Санниках фугасными и осколочными бомбами. Судя по дыму и пыли, поднявшимся на аэродроме, можно предположить, что там мало что могло уцелеть. После этого «воздействия» немцы над Яблонной не появлялись.
К началу мая стали поступать тревожные сведения с Галицин с кого направления. Не хватало снарядов у артиллеристов, они возили пустые зарядные ящики, а в пехоте не хватало винтовок. Из Ставки пришло приказание отправить во Львов сколько возможно боевых Кораблей. Начальник Эскадры приказал срочно перелететь во Львов Воздушным Кораблям «Киевскому», под командой штабс-капитана Башко и 3-му — штабс- капитана Бродовича.
Этим приказом было положено начало организации 1-го Боевого Отряда.
К 20 мая выяснилось, что дела на фронте плохи, Варшаву отстоять не удастся, и эскадра накануне эвакуации. Тяжелое имущество, запасные палатки и прочее уже начинают подготавливать к погрузке. Немцы повели наступление по всему фронту. Оставшиеся «Муромцы» ежедневно вылетали бомбить ближайшие станции и скопления войск, но Кораблей было слишком мало, чтобы оказать основательную помощь своим войскам. Начальник штаба Новогеоргиевской крепости генерал- майор Елчанинов доносил в Ставку: «Если бы было еще пять таких Эскадр «Муромцев», то вряд ли германские войска могли бы вести наступление. «Муромцы» Эскадры действуют доблестно, но их, к сожалению, очень мало, чтобы повлиять на развитие операции». Фактически это был голос «вопиющего в пустыне», и никого не тронуло катастрофическое положение Новогеоргиевска. По распоряжению из Ставки план эвакуации был утвержден и приступили к его выполнению. Эскадра должна была перебазироваться в Белосток.
К 20 мая в Яблонне остались только Корабли, бензин для них, большое количество мелких осколочных бомб, которые следовало бросить на немецкие войска, а прочее имущество было погружено в поданые эшелоны и отправлено в Белосток.
В это время я был командирован в Варшаву для приобретения станков и инструмента из мастерских и учреждений, эвакуируемых из Варшавы. Для выполнения этого приказания мне были даны три грузовика.
Подвезя последние остатки имущества к полустанку и забрав четырех мотористов, я выехал в Варшаву. Там мне сказали, что бои ведутся на подступах к фортам Новогеоргиевска.
В течение трех дней мне удалось получить: два токарных станка, сверлильный, фрезерный с набором шарошек, целую инструментальную железнодорожной мастерской и, самое главное, компрессор для сжатого воздуха с давлением более 200 атмосфер. В Эскадре такой компрессор был необходим, так как запуск моторов производился сжатым воздухом, подаваемым в баллонах. Мы получали баллоны с накаченным воздухом из Селеэей, что было очень неудобно, так как использованные баллоны мы должны были отправлять обратно, там накачивать до 150 атмосфер и привозить в Эскадру. Теперь же, когда установим компрессор, мы можем получать сжатый воздух на месте.
Погрузив приобретенное имущество, я во главе маленькой колонны из трех машин выехал из Варшавы по направлению Белостока. По дороге нам сообщили весьма неутешительные сведения: говорили, что северные форты Новогеоргиевска уже захвачены немцами, и крепость накануне падения. Мы с трудом пробивались через обозы отступающих войск. Даже в районе местечка Малкино попали под огонь немецкой артиллерии, но благополучно пробились и только на четвертый день прибыли в Белосток, но Эскадру там не застали, и нас направили в Лиду. Переночевав в Белостоке, наутро выехали.
Оказывается, в Белостоке произошел небольшой инцидент: командиры Кораблей, слыша о быстром наступлении немецких войск, просили разрешения вылететь шестью Кораблями и разгромить одну из группировок наступающих войск. Начальник Эскадры запросил Ставку по прямому проводу, но получил ответ с приказанием перевести всю Эскадру в Лиду, где находился огромный каменный ангар для дирижабля, а перед ангаром — хорошая площадка для аэродрома.
