БАРОН МАНФРЕД фон РИХТГОФЕН КРАСНЫЙ ИСТРЕБИТЕЛЬ
Моя семья
До настоящего времени Рихтгофены не принимали очень большого участия в войнах. Фон Рихтгофены жили всегда в деревне. Практически мой отец был первым членом нашей фамилии, возымевшим мысль сделаться солдатом. Он поступил в кадетский корпус и служил потом в уланском полку. Нынешнее поколение Рихтгофенов имеет гораздо больше солдат. Я потерял шестерых двоюродных братьев, все они служили в кавалерии.
Отец мой служил в 1-м кирасирском полку в Бреславле, когда я родился 2 мая 1892 г. Потом мы жили в Клейнбурге, где я до 9 лет получил домашнее образование. Год я посещал частную школу, а затем стал кадетом в Вальштадте. Готовясь к карьере военного, я поступил в 1-й уланский полк.
Другой летчик Рихтгофен - мой брат Лотар. Он награжден орденом «Роит le Merite» *. Самый младший мой брат еще учится в кадетском корпусе и с нетерпением ждет, когда сможет поступить на действительную службу. Сестра моя, как и- все женщины нашей фамилии, занята уходом за ранеными.
Май 1915 г. Первый раз в воздухе
Мой первый полет в качестве наблюдателя начался рано утром, в 7 часов. Я был взволнован и не имел представления, на что это должно походить. Каждый, кого я ни спрашивал об ощущениях, говорил мне разное.
Мы приехали на аэродром, и впервые я влез в аэроплан. Ветер от пропеллера был адский. Первым моим открытием было то, что никак нельзя было связаться с пилотом. Все сносилось ветром. Я вынул бумажку - она исчезла. Мой шлем скатился долой, очки слетели с головы. Моя куртка оказалась плохо застегнута, короче, я чувствовал себя весьма неуютно.
Прежде чем я успел подумать, что будет дальше, машина покатилась, набирая скорость. Я схватился за бока гондолы. Вдруг толчки кончились, мы были в воздухе, земля уходила прочь от меня.
Мне сказали, куда мы полетим. Я должен был направлять пилота. Мы сделали несколько эволюции, и я совершенно потерял представление о том, где мы и куда летим. Я осторожно начал выглядывать за борт. Люди выглядели до смешного маленькими, дома, казалось, выставлены из коробки с игрушками. Вид был очень красивый. На заднем плане был Кельн. Собор выглядел подобно маленькой игрушке. Быть так высоко над землей, быть господином в воздухе - прекрасное чувство.
____________________
* «За заслуги».
Я потерял чувство времени и был очень огорчен, когда пилот решил, что пора спускаться.
Сильнее всего мне хотелось тотчас же отправиться в новый полет. У меня не было в воздухе никаких неприятностей, скажем, головокружения. Аттракционы типа «американских качелей» мне противны - на них не чувствуешь себя в безопасности. Но на летательном аппарате ощущаешь себя вполне надежно, на аэроплане сидишь, как в удобном кресле, головокружение просто невозможно. В то же время полет действует на нервы, особенно когда аэроплан резко ныряет вниз, когда мотор останавливается и после ужасного шума наступает не менее ужасная тишина. Инстинктивно хватаешься за борта и думаешь: «Ну вот, теперь ты падаешь на землю». Однако все идет естественным порядком, а посадка, когда снова касаешься Terra ferma, кажется такой простой, что и не должно было быть такого чувства, как страх. Я был полон энтузиазма и готов был сидеть в аэроплане весь день. Я считал часы до следующего старта.
Наблюдателем с Макензеном
10 июня 1915 г. я приехал в Гроссенхайм. Оттуда меня должны были послать на фронт, и я стремился вперед, боясь лишь одного - приехать слишком поздно, когда мировая война могла уже закончиться. Чтобы стать пилотом, мне нужно было три месяца, но за это время мир мог быть уже заключен и моей карьере летчика пришел бы конец. Я полагал, что вполне годился в качестве наблюдателя, учитывая мой кавалерийский опыт. После двух недель ознакомления с полетами я был послан туда, где оставались еще шансы для маневренной войны, - в Россию.
Макензен тогда славно наступал, прорвав русскую оборону у Гёрлица. Под г. Рава-Русская я присоединился к его армии. Меня послали в знаменитый 69-й авиаотряд. Будучи совсем новичком, я чувствовал себя весьма глупо. Моим пилотом был обер-лейтенант Цеймер. Теперь он калека. Я - единственный оставшийся в строю из всего авиаотряда.
Началось самое прекрасное для меня время. Ежедневно утром и вечером мы должны были летать на разведку и очень часто приносили ценные сведения.
С Хольком в России
Летом мы наступали с армией Макензсна на Брест-Литовск. Мое дело заключалось в разведывании. Я с огромным удовольствием принимал участие в разведывательных полетах, происходивших почти ежедневно. Для наблюдателя важно найти себе пилота с сильным характером. Однажды нам сказали, что к нам в отряд поступил граф Хольк, и я подумал, что этот человек как раз мне и нужен.