Компенсировать информационный голод помогло графоаналитическое моделирование нанесения удара. Отметим, что потребность в теоретическом прогнозировании результатов боя, его применении в военном деле возникла не под давлением сверху. Инициатива на уровне исполнителей была подсказана самой жизнью.
Уже на этапе построения моделей стало очевидным, что атаки с горизонтального полета с малой высоты не обеспечивают требуемую точность попадания бомб в цель и чреваты угрозой поражения самолетов осколками разорвавшихся на земле боеприпасов; противоракетный же маневр с выходом на малые скорости сближения с ЗРК, затрудняющие наведение его ракет, лишь увеличит время пребывания звена в зоне, патрулируемой израильскими истребителями.
После упрощенного анализа полученных выводов к исполнению приняли два способа групповой атаки – «развернутый веер» и «сложенный веер». В первом варианте ведомые следовали за командиром по восходящей дуге до момента перевода его самолета в пикирование – получались поочередные атаки в широком секторе, во втором – экипажи атаковали в пределах узкого сектора.
С учетом результатов первых боевых вылетов был определен также оптимальный состав ударной группы: звено Су-7Б или МиГ-17 под прикрытием пары истребителей МиГ-21. После сбора на догоне звено выполняло полет на высоте 75 м, затем в так называемом коридоре выживания летчики занимали боевой порядок «острый пеленг в сторону от цели». Объект атаки ведущий обычно обнаруживал по характерному признаку – обвалованиям, над которыми возвышались антенны РЛС, и далее направлял самолет в точку начала маневра, находившуюся справа от линии визирования на цель.
За время конфликта было нанесено около ста ударов по ЗРК, при этом потеряно четырнадцать машин: три из них были поражены ЗУР, четыре столкнулись с землей при полете к цели и семь сбиты истребителями противника при отходе от нее. Судить об эффективности этих ударов было трудно, поскольку оценка их результатов не велась (командование полагалось лишь на доклады своих летчиков, что можно оправдать разве только при их награждении, но никак не при оценке боевых действий).
Каковы же выводы по итогам боевых вылетов?
Первый из них можно сформулировать в виде предостережения: внимание, малая высота! Уже после десяти минут группового полета в режиме огибания рельефа местности многие арабские пилоты, даже считавшиеся опытными, начинали ощущать физическую усталость, поскольку им приходилось постоянно вести контроль и за наземными препятствиями, и за самолетами своих ведущих. На психологическую устойчивость летчиков негативно влияла также боязнь оказаться сбитыми ЗУР «Хок». Все это в конце концов и повлекло за собой катастрофы на этапе полета к цели.
Сегодня мы вправе задаться вопросом: зачем теперь загонять летчика на малую высоту, если уже есть такие авиационные управляемые ракеты, которые можно применять из-за пределов зоны поражения ЗРК противника? Давайте обратимся к фактам.
В ходе боевых действий в Персидском заливе при нанесении ударов по ВПП экипажи английских истребителей-бомбардировщиков «Торнадо» GR.1 осуществляли сброс из подвешенного под фюзеляжем самолета разбрасывателя бетонобойных суббоеприпасов и мин. Перед открытием контейнера экипажи на высоте 50-150 м были вынуждены проходить строго над целью, что неизбежно приводило к попаданию самолетов в зону интенсивного огня зенитной артиллерии, прикрывавшей аэродром. Поэтому не случайно, что истребители- бомбардировщики «Торнадо», выполнявшие эту задачу, несли большие потери (всего было сбито семь машин) по сравнению с самолетами другого назначения. Видимо, пока в арсенале авиационного вооружения будут оставаться неуправляемые средства поражения, придется мириться со всеми издержками маловысотного полета, а посему готовиться к их выполнению нужно заранее – в процессе постоянных тренировок.
Второй вывод – летчики истребительно-бомбардировочной авиации должны овладевать навыками в ведении воздушного боя. За рубежом считают, что шансы сторон одержать победу в воздушном поединке между истребителем многоцелевого назначения и «чистым» истребителем примерно равны. Практика опровергает подобный взгляд. Вот и ВВС Египта в войне, о которой идет речь, потеряли семь истребителей-бомбардировщиков, атакованных израильскими «Миражами». Причины очевидны: МиГ-17 проигрывал последним в маневренности, а экипажи Су-7Б из-за малого остатка топлива после нанесения удара вообще не вступали в бой. Кроме того, на стороне израильтян было преимущество и другого рода – управляемые ракеты класса «воздух – воздух».
К сожалению, эта проблема пока не привлекает должного внимания исследователей. Разве что неуязвимость фронтового бомбардировщика теперь больше связывают с надежным внешним прикрытием истребителями сопровождения. А жаль. Даже по опыту локальных войн последнего десятилетия известно: для обеспечения «непробиваемого» эскорта у истребителей, загруженных выполнением целого ряда задач, часто не хватало сил.
Третий вывод – всевозрастающая ответственность командира звена за выполнение боевой задачи. С принятием на вооружение ВВС Египта современных боевых самолетов советского производства перед четверкой экипажей ставились уже такие задачи, выполнение которых ранее было под силу только эскадрилье. Звено обрело тактическую независимость, а его ведущий – право самостоятельно принимать в воздухе решения.
