Авиация 2001 03 - [9]
Силы Кригсмарине были усилены 11 июля с приходом в Киркенес 6-й флотилии эскадренных миноносцев в составе пяти единиц, затем подошли две подводные лодки и учебный артиллерийский корабль «Бремзе», использовавшийся как минный заградитель.
Северный флот до этого момента в своей операционной зоне имел явный перевес сил. Учитывая, что морской путь доставки военных грузов для немецкой группировки в Заполярье был единственным, так как железнодорожных дорог не было вовсе, а пропускная способность шоссейных была очень мала, была упущена реальная возможность активными действиями на морских коммуникациях нанести немцам значительный урон. Именно в этот период наиболее интенсивно производился подвоз воинских грузов, предназначенных для наступления; немецкие суда шли практически без охранения. Активные боевые действия Северного флота (в этот отрезок времени этому ничего не мешало) могли бы существенно ослабить наступательный удар горных егерей на сухопутном фронте, а может быть и полностью сорвать планы наступления на Мурманском направлении.
Можно возразить — согласно разработанным довоенным планам, все усилия Северного флота должны были быть направлены на оборонительные операции: развёртывание подводных лодок для обороны Кольского полуострова, горла Белого моря (по этому плану из 15 подлодок лишь шесть действовали на вражеских коммуникациях), развёртывание морских сил для обороны баз и защиты коммуникаций, содействие войскам 14-й армии в отражении наступления горнострелкового корпуса «Норвегия» на Мурманск [13, стр. 120–121].
Но это не так. 25-го июня в 01:25 Военный Совет Северного флота получил приказ от Наркома ВМФ адмирала Н.Г. Кузнецова начать активные боевые действия, в частности, предписывалось нанести удар по Петсамо и транспортам в Петсамовуоно [12, стр.23]. Что же помешало Командующему Северным флотом и его штабу разработать и провести при активной поддержке авиации пару набеговых операций?
Командующий Северным флотом Г.А. Головко в своих мемуарах сетует на то, что Северный флот не имел ударной авиации и располагал лишь "несколькими самолётами типа «СБ». Так ли это было?
Известно, что накануне войны в составе ВВС Северного флота было 11 бомбардировщиков СБ (один неисправный). По просьбе Командующего флотом из состава 1-й САД 25-го июня на аэродром Ваенга-Первая перебазировалась 5-я эскадрилья 137-го СБАП в количестве девяти СБ под командованием капитана Котова. Оперативно подчиняясь Командующему ВВС СФ, эта эскадрилья до конца июля наносила бомбардировочные удары по морским транспортам в порту Петсамо, по переднему краю обороны противника на Мурманском направлении, по аэродромам Луостари и Хебуктен [ЦАМО, Ф. 114 ГБАП, on. 53880, д.55, л. 165].
Экипаж обелейтенанта Арнульфа Блазига (Obit Arnulf Blasig). За успешные боевые действия на Полярном фронте Блазиг был награждён РК. В августе 1941 г. возглавил эскадру пикирующих бомбардировщиков LC 1.
Конечно, к началу войны истребитель И-16 можно было назвать устаревшим, особенно, по сравнению с Як-1, ЛаГТ-3… Но, тем не менее, вооружённый двумя пушками и управляемый опытным пилотом вполне мог постоять за себя в бою и даже показать «кузькину мать» тому же «стодесятому».
6-го июля с Краснознаменного Балтийского флота в состав ВВС Северного флота прибыло ещё девять СБ с экипажами [8, лист ЗЗоб.]. А до этого существенно усилилась и истребительная авиация СФ, получив от 72-го АП КБФ двенадцать И-16. [8, лист 2Зоб.].
Но и это ещё не всё. В Архангельске дислоцировался 80-й бомбардировочный авиаполк четырёхэскадрильного состава, имевший на вооружении бомбардировщики ДБ-3 и СБ, который также принимал участие в боевых действиях, как на морских коммуникациях Северного флота, так и на Мурманском направлении. А одна эскадрилья неполного состава этого полка (шесть ДБ-3), после того как из оперативного подчинения вышла эскадрилья капитана Котова 137-го БАП, потерявшая в боях почти всю свою матчасть, 27-го июля перебазировалась на аэродром Ваенга-Первая [8, стр.66].
Так что бомбардировочной авиации на Мурманском направлении, вопреки заявлению Командующего Головко и затем многих историков, было более чем достаточно для проведения крупномасштабных операций, как на морских коммуникациях, так и на сухопутном фронте. Вопрос в другом — как такими силами воспользовались?
И как тут не вспомнить утверждение моего оппонента: «В любом случав упрекать командование авиации Северного флота в пассивности и безынициативности нет оснований» (Стр. 34).
Возможно после войны, а может быть даже и во время её (на что же тогда разведка на флоте), Головко стали известны действительные морские и авиационные силы противника в первые недели войны. Пожалуй, именно по этой причине и появились в мемуарах Командующего СФ эти мистические 1000 вражеских самолётов. Надо было ведь списать на что-то свои просчёты и безынициативность.
Пойдём дальше. Марданов указывает, что эффективным действиям нашим лётчикам помешали погодные условия:
"Здесь мы подошли к ещё одному важному моменту. Более эффективно использовать авиацию на севере постоянно мешала погода. По данным метеослужб, с 22 по 30 июня в Заполярье было семь пасмурных дней…" (Стр.35) Хочется спросить своего оппонента — почему немецкие пикировщики зависли над нашими аэродромами в Заполярье не рано утром 22-го июня, а лишь через неделю? Ведь в планы авиагруппировки полковника Нильсона, также входил «вероломный» массированный удар по нашим аэродромам в предутренние часы этого дня. [14, стр.139]. Думаю, воспоминания одного из пилотов «Штуки», отличившегося и награждённого «Рыцарским крестом» за боевые успехи летом 1941 г. на Полярном фронте командира 10 эскадрильи 1-й Учебной эскадры пикирующих бомбардировщиков Ju 87 капитана Арнульфа Блазига (Stafelkapitan 10.(St.)/LG 1 Hauptmann Arnulf Blasig) прольют свет и на это вопрос:
