Август в Императориуме - [29]
Резкая, до вскрика, боль в колене — чертова Онейра! Надо же, врезался в разбитую скамейку…
Рядом валялись чугунная урна с эмблемой Наместника, горы окурков и бутылок из-под бира. Каркнула ушлая ворона и поскакала по сиденью почему-то целых обшарпанных качелей — а над праздничным камуфляжем платановых стволов плыл многоярусный шёпот лиственных теремов, дрожали световые фонтаны и сами себя перебирающие лучезарные струны… Наверху, в лазурной проруби среди солнечно-зеленого льда, плавал, как детский кораблик, красно-желтый патрульный дирижабль. «Свамперов проспали, бездельники, — Рамон потёр ушибленное колено, — а над парком болтаются». Видать, командиры экипажей (бароны из Картахены, караулящие не столько столицу, сколько движок) пьют где-нибудь в кабачке или дрыхнут, а стражники захватили с собой подруг или просто девок из ближайшего борделя и развлекаются — от начальства далеко, обзор из открытой корзины великолепный, дух захватывает, девицы от восторга проявляют чудеса сговорчивости, а перед возвращением спустят их где-нибудь по веревочной лестнице, мусор и бутылки на головы неважно кому повышвыривают — и рапортовать… Сам как-то раз, будучи инспектором от Картахены, напросился старшим воздушной вахты — и не пожалел, так что нечего, одернул себя Рамон, спрашивать с патруля: всё равно, пока бы они увидели, пока бы дозвонились до храпящего дежурного, пока бы он давился и откашливался захлопнутой в пасти мухой — свамперов бы и след простыл… Вот беспорядки уличные отслеживать, массовое недовольство, бунт — для этого дирижабль отлично подходит…
Взрыв восторга толпы и верещанье трещоток ответили Рамону на не успевшую родиться мысль о том, куда все отсюда подевались. Коррида там, что ли, или пустили колесницы на гладиаторов, или всё вместе плюс львы для веселухи, гадал он, высматривая между деревьями низкую грязно-серую чашу Колоссеума… Ага, вот она, впереди справа. Придерживая меч и сумку, он пробежался по траве, срезая путь, легко перескочил пару изувеченных скамеек и оказался у края чаши, сразу оглушившей его бурлящим разноцветьем яростно жестикулирующей толпы и волнами горячей вони от потных тел.
Узрел Колоссеум[26] представлял собой большой котлован, стена которого возвышалась над парковыми дорожками всего на метр, зато амфитеатр ярусами уходил в глубину и вмещал не один десяток тысяч любителей зрелищ, ожесточённо делающих ставки. После дождей устраивались состязания в грязи, а воду больших ливней сразу не откачивали и практиковали битвы на плотах и галерах, используя «греческий огонь»: треск пламени, клубы дыма, вопли обожжённых и плюхающиеся в желтую муть окровавленные тела приводили толпу просто в неистовство. Сейчас вся глубина этого Узрела дышала, стонала и вопила, как один гигантский организм, и Рамон, помня про «Псишку», остался наверху, в проходе, зачем-то закрыл глаза и стал слушать.
— Дави его, Залумпет, дави! — орали слева.
— Не поддавайся, Мортус, мать твою! — надрывался кто-то справа. — Подсекай коня, Гадострим, подсекай! А-а, скотина…
Вопль справа потонул в восторженном реве и свисте — видимо, Мортус и Гадострим не смогли остановить Залумпета («Плакали твои денарии, старина!» — блеял кто-то над самым ухом), и толпа, судя по репликам, смаковала давилку с расчленением. Однако рев мгновенно сменился уханьем и улюлюканьем:
— Что встал, Дракоглот?! Воткни ему в глаз, воткни! Отчикай ему хвост вместе с яйцами! Ах ты, сукин кот, гляди — ещё дергается!
Рамон ясно увидел сквозь опущенные веки налитый кровью умирающий глаз и понял, что Дракоглот завалил льва, но вдруг испытал жалость и остановил на миг смертоносную длань… На глаз тем временем деловито села крупная муха и начала потирать лапки.
— Давай, Камнегрыз, вдуй Дракоглоту! Вдуй слабаку! Жни их всех, Залумпет! Пусти их на фарш! — орали со всех сторон. — Оторви манду этой гривастой суке, Страпон! Вот так! Впердоль ей железный клык! О-о, какой бычара! Тащи, тащи его — смотри, Едрила уже на рогах! Руку, руку свою забыл, кретин — вон валяется!..
Открыв наконец глаза, Рамон стал свидетелем доблестной кончины трех истыканных копьями быков, четырех львов, чьи окровавленные морды, гривы и животы были разрублены мечами и проткнуты трезубцами, шести лошадей, валяющихся с переломанными ногами и хребтами между обломками колесниц по всей арене, а также не менее тридцати гладиаторов всех мастей… У многих зрителей были отличные морские шестикратные бинокли; дирижабль проплывал в паре сотен метров выше, и оттуда тоже сверкали любопытные стекла… Рамон увидел, как одна окованная медью колесница, управляемая орущим бородачом со зверски размалёванной физиономией (вероятно, это и был победоносный Залумпет), с ржанием, хрустом и чвоканьем (он мог бы поклясться, что слышал, хотя было далеко) расхреначила блистающими колесными серпами мирмиллона с ретиарием, но наскочила на круп убитого коня и, взлетев, перевернулась в воздухе под адский рев зрителей, причем лошади в падении с грохотом сломали себе хребты, а возничего приняли сразу на два копья, но он своей тяжестью свалил копьеносцев головами прямо в отлетевшее бешено вращающееся серпоносное колесо… На арене была уже какая-то свёкла с мясом, и, хотя в гладиаторы набирались лишь физически здоровые преступники, приговоренные к смертной казни, Рамон, проклиная себя за любопытство, поспешил подальше от этого места…
Кэти Акер и Маккензи Уорк встретились в 1995 году во время тура Акер по Австралии. Между ними завязался мимолетный роман, а затем — двухнедельная возбужденная переписка. В их имейлах — отблески прозрений, слухов, секса и размышлений о культуре. Они пишут в исступлении, несколько раз в день. Их письма встречаются где-то на линии перемены даты, сами становясь объектом анализа. Итог этих писем — каталог того, как два неординарных писателя соблазняют друг друга сквозь 7500 миль авиапространства, втягивая в дело Альфреда Хичкока, плюшевых зверей, Жоржа Батая, Элвиса Пресли, феноменологию, марксизм, «Секретные материалы», психоанализ и «Книгу Перемен». Их переписка — это «Пир» Платона для XXI века, написанный для квир-персон, нердов и книжных гиков.
Заветная мечта увидеть наяву гигантских доисторических животных, чьи кости были недавно обнаружены в Кентукки, гонит небогатого заводчика мулов, одинокого вдовца Сая Беллмана все дальше от родного городка в Пенсильвании на Запад, за реку Миссисипи, играющую роль рубежа между цивилизацией и дикостью. Его единственным спутником в этой нелепой и опасной одиссее становится странный мальчик-индеец… А между тем его дочь-подросток Бесс, оставленная на попечение суровой тетушки, вдумчиво отслеживает путь отца на картах в городской библиотеке, еще не подозревая, что ей и самой скоро предстоит лицом к лицу столкнуться с опасностью, но иного рода… Британская писательница Кэрис Дэйвис является членом Королевского литературного общества, ее рассказы удостоены богатой коллекции премий и номинаций на премии, а ее дебютный роман «Запад» стал современной классикой англоязычной прозы.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
Лив Карин не может найти общий язык с дочерью-подростком Кайей. Молодой доктор Юнас не знает, стоит ли ему оставаться в профессии после смерти пациента. Сын мигранта Иван обдумывает побег из тюрьмы. Девочка Люкке находит своего отца, который вовсе не желает, чтобы его находили. Судьбы жителей городка на западном побережье Норвегии абсолютно случайно и неизбежно переплетаются в истории о том, как ссора из-за какао с булочками может привести к необратимым последствиям, и не успеешь оглянуться, как будет слишком поздно сказать «прости».
Решили похитить богача? А технику этого дела вы знаете? Исключительно способный, но бедный Рамеш Кумар зарабатывает на жизнь, сдавая за детишек индийской элиты вступительные экзамены в университет. Не самое опасное для жизни занятие, но беда приходит откуда не ждали. Когда Рамеш случайно занимает первое место на Всеиндийских экзаменах, его инфантильный подопечный Руди просыпается знаменитым. И теперь им придется извернуться, чтобы не перейти никому дорогу и сохранить в тайне свой маленький секрет. Даже если для этого придется похитить парочку богачей. «Украсть богача» – это удивительная смесь классической криминальной комедии и романа воспитания в декорациях современного Дели и традициях безумного индийского гротеска. Одна часть Гая Ричи, одна часть Тарантино, одна часть Болливуда, щепотка истории взросления и гарам масала.
В Германии стоит аномально жаркая весна 2018 года. Тане Арнхайм – главной героине новой книги Лейфа Рандта (род. 1983) – через несколько недель исполняется тридцать лет. Ее дебютный роман стал культовым; она смотрит в окно на берлинский парк «Заячья пустошь» и ждет огненных идей для новой книги. Ее друг, успешный веб-дизайнер Жером Даймлер, живет в Майнтале под Франкфуртом в родительском бунгало и старается осознать свою жизнь как духовный путь. Их дистанционные отношения кажутся безупречными. С помощью слов и изображений они поддерживают постоянную связь и по выходным иногда навещают друг друга в своих разных мирах.