Август в Императориуме - [108]
— Например, может пропить плату за комнату, если вовремя не схватить за шиворот — мелочь, однако! — съязвил Лактанций, и Пончо хмыкнул.
— Между тобой и миром, — увлечённо продолжил Квазид, игнорируя шпильку гостинщика, — словно есть некое соглашение: вы не заключали договора, конвенции, как любят выражаться прошляки, но соблюдаете, каждый со своей стороны, какой-то общий свод правил, нигде до конца не написанных и никем не сосчитанных. Их можно делить на физиологические, медицинские, юридические, экономические, моральные, метафизические…
— Уф-ф! — Пончо явно был потрясён уже этим заведомо неполным перечнем. — Понимаю. Мера есть — но она необозрима простым рассудком.
— И сложным тоже, Пончо, потому что мы подлинно не знаем и самих себя, а психопрошляки, эдиписты-электристы-кастрационисты и прочие, сводят всё к бессознательным комплексам… У кого ещё или уже нет этой меры?
— У ребенка.
— У подростка.
— У психбольных.
— У влюблённых.
— У суицидников.
— У настоящих художников.
— Достаточно, — Квазид поднял ладони, останавливая перечисление. — А теперь, друзья мои, представьте себе ситуацию, когда у людей, не относимых ни к какой из названных или неназванных спецкатегорий, в силу богатства и непредрешённости личности, в силу обстоятельств или ещё чего вненаходимая мера так и не определена…
— В их встрече, в их пути к ней есть какой-то смысл, очень важный для обоих, даже если они об этом пока не догадываются, — поймал наконец блуждающую мысль Рамон.
— Верно. Но я-то догадываюсь… — грустная улыбка осветила лицо Квазида. — Отдохните немного, друзья, прогуляйтесь по саду, а потом, если есть ещё силы слушать… Кстати, Пончо, а ты слышал вот эту вещичку «Железной Девы»? Она мне тоже понравилась и даже имеет некоторое отношение к нашему разговору… «Мечта зеркал» называется…
Остальные вышли размять косточки да и просто полюбоваться прекрасным квазидовским садом. В тенистой аллейке на резных затейливоногих столиках в больших октагональных блюдах и фруктовых вазах из тонкого кобальтового стекла с лихо закрученным орнаментом изящно чередовались свеженарезанные арбузы и дыни, бархатистые сливы, раздоленные апельсины, черешня, прозрачноглазый с поволокой виноград… Шизаяц с Алаверды тут же, поедая, стали придумывать какую-то фруктовую жонглериаду, Рамон с Лактанцием просто начали пуляться косточками — а из гостиной уже доносился новый магнетический рёв, от которого вздрогнула и зашептала что-то своим богам пробегавшая по делам миловидная, но слегка толстоногая служанка…
— А что главное для словомела, Квазид? — неожиданно полюбопытствовал Пончо, когда они снова собрались в гостиной.
Загадочная улыбка тронула толстые губы:
— Главное? Выговориться, Пончо. Когда-нибудь, как-нибудь — но всё-таки выговориться по полной. Прокричать и проплакать всё, что хотел прокричать и проплакать. Несмотря ни на что.
— Здорово… — какая-то не определимая до конца мысль явно не давала пофигисту покоя и пыталась оформиться то в раскрытии рта, то в мимолётной отрешенности взгляда, то в быстрых морщинках, юркими ящерками перечёрчивающих камень лба — словно одинокий утес человекожизни затуманивало странное облачко… — Выговориться по полной. Высказать всего себя. Хм, кажется, я тебя понимаю…
— Что с тобой, гуляка праздный? — неслабо хлопнул его по плечу гостинщик. — Суши мозг, амиго, а не то станешь похож на бесконечную мокрую тряпку очередного Принца Вечности, канувшего в Адорайский Фонтан!
— Что? — Пончо вздрогнул. — А, да-да, конечно. Продолжай, Квазид…
Продолжение не замедлило себя ждать — и какое! Не иначе Книга Вещей намудрила. Оказалось, что юный король, вместо того чтобы готовиться к войнам, вслед за повествователем инкогнито отправился смотреть, слушать и слышать бескрайние просторы Тысячи Островов, раззолоченные дворцы и скромные кельи, тесные мастерские и многоголосые верфи, пыльные площади и ароматные базары, полные страсти и интриг будуары красавиц и привольные разбойничьи лагеря — а повествователь обнаружил это с большим опозданием, практически случайно застав его на Празднике Весны, и не где-нибудь, а в самой Шривидже, крепкобашенной и роскошнофасадой, звонкоимённой и безумнотратной столице Ослепительной Империи, в одной из шумно-разряженных толп, стекавшихся к многокрылому Дворцу «Удивление Богов», описать величие и красоту которого не хватит человеческой речи и где должна была открывать праздник сама — слышите, сама! — нежнокожая дивноволосая Розоока… Силуссе, сын богатого купца из провинции, отправленный учиться у столичных любомудров мудрости, у столичных толстосумов — тороватости и шику-блеску, а у дорогих столичных шлюх — полезному искусству любви, медленно двигался, раскрыв рот, к дворцу вместе со счастливо-воспламенённой толпой — и где тут было вмешаться повествователю, который несколько раз до этого опрометчиво рассказывал, как островной король Силеус С в ходе тонко продуманной операции «Возмездие» после ночной высадки вдребезги разбил прямо на марше одну армию соседнего королевства, переманил на свою сторону другую, гораздо большую, которой командовал благородный граф Д., когда-то верой и правдой служивший деду Силеуса С! Их тайная встреча и драматичный диалог в священном Урочище Правосудия под Качающейся Скалой, в результате чего благородный граф Д. стал правой рукой своего нового сюзерена, поразили слушателей — но, как кратко заметил повествователь, создали дополнительные проблемы с навигацией по всей Саге Тысячи Островов. С одной стороны, Силуссе, сын богатого купца, продолжал медленно двигаться в счастливо-воспламенённой шумно-разряженной толпе к многокрылому Дворцу «Удивление Богов», где должна была открывать праздник сама нежнокожая дивноволосая Розоока… С другой — при помощи благородного графа Д. Силеус С постепенно прибирал к рукам уже второе королевство. С третьей — и сам повествователь, вошедший по грудь в эпическую реку, не собирался выходить на берег и мог уплыть бог знает куда… И вот уже, заблудившись среди крыльев и галерей дворца, пробираясь наружу сквозь жаркий скально-кустарниковый лабиринт, Силуссе случайно попадает на тайную тропку, с остановившимся сердцем оказывается невидимым свидетелем купания (а вы что подумали?) прекрасной Джайи — и, само собой, безнадёжно влюбляется насмерть; но примерно тогда же, только в силу совершенно других обстоятельств, на Ассамблее Королей, созываемой для разрешения спорных вопросов во избежание больших и малых войн, чайковитая Джайя с интересом рассматривает сумрачно-диковатого Силеуса С, которого прочие надменно-блестящие властители именуют — вполголоса, конечно! — «этот измазанный кровью варвар». Силеус С, почувствовав её взгляд, поднимает на Джайю глаза — и…
Валенсия мечтала о яркой, неповторимой жизни, но как-то так вышло, что она уже который год работает коллектором на телефоне. А еще ее будни сопровождает целая плеяда страхов. Она боится летать на самолете и в любой нестандартной ситуации воображает самое страшное. Перемены начинаются, когда у Валенсии появляется новый коллега, а загадочный клиент из Нью-Йорка затевает с ней странный разговор. Чем история Валенсии связана с судьбой миссис Валентайн, эксцентричной пожилой дамы, чей муж таинственным образом исчез много лет назад в Боливии и которая готова рассказать о себе каждому, готовому ее выслушать, даже если это пустой стул? Ох, жизнь полна неожиданностей! Возможно, их объединил Нью-Йорк, куда миссис Валентайн однажды полетела на свой день рождения?«Несмотря на доминирующие в романе темы одиночества и пограничного синдрома, Сьюзи Кроуз удается наполнить его очарованием, теплом и мягким юмором». – Booklist «Уютный и приятный роман, настоящее удовольствие». – Popsugar.
Маша живёт в необычном месте: внутри старой водонапорной башни возле железнодорожной станции Хотьково (Московская область). А еще она пишет истории, которые собраны здесь. Эта книга – взгляд на Россию из окошка водонапорной башни, откуда видны персонажи, знакомые разве что опытным экзорцистам. Жизнь в этой башне – не сказка, а ежедневный подвиг, потому что там нет электричества и работать приходится при свете керосиновой лампы, винтовая лестница проржавела, повсюду сквозняки… И вместе с Машей в этой башне живет мужчина по имени Магаюр.
Эта странная, на грани безумия, история, рассказанная современной нидерландской писательницей Мариет Мейстер (р. 1958), есть, в сущности, не что иное, как трогательная и щемящая повесть о первой любви.
В этом романе рассказывается о жизни двух семей из Северной Каролины на протяжении более двадцати лет. Одна из героинь — мать-одиночка, другая растит троих дочерей и вынуждена ради их благополучия уйти от ненадежного, но любимого мужа к надежному, но нелюбимому. Детей мы видим сначала маленькими, потом — школьниками, которые на себе испытывают трудности, подстерегающие цветных детей в старшей школе, где основная масса учащихся — белые. Но и став взрослыми, они продолжают разбираться с травмами, полученными в детстве.
Страшная, исполненная мистики история убийцы… Но зла не бывает без добра. И даже во тьме обитает свет. Содержит нецензурную брань.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.