Авантюрист - [35]

Его размышления были прерваны появлением сестры милосердия. Это была молоденькая девушка, стройная и грациозная — даже накрахмаленные халат и передник не могли скрыть изящных линий ее фигуры.

Если бы не война, она бы ночи напролет танцевала на балах и вела бы жизнь богатой и красивой дебютантки. Но сейчас она выполняла самую тяжелую, малопривлекательную работу и прилагала все усилия, чтобы хоть немного подбодрить тех, кто сражался за свободу ее страны.

Сестра подошла к кровати, и Фрэнк невольно улыбнулся ей. Внезапно улыбка исчезла с его лица — за спиной девушки он увидел невысокую женщину, одетую в серое пальто. Это была Эдит. Он сразу узнал ее, и ужас охватил его.

— К вам посетительница, капитан Уод, — радостно объявила сестра. — Вы присядете? — обратилась она к Эдит, придвигая к кровати удобное кресло.

— Благодарю, — тихо произнесла Эдит.

Фрэнк сразу догадался, что она нервничает.

«Она почти не изменилась, все так же неряшлива», — угрюмо подумал он, заметив выбившиеся из-под бархатной шляпки темные волосы. Серый цвет совсем не шел ей. Желтоватый оттенок кожи стал более глубоким, руки, обтянутые светлыми лайковыми перчатками, теребили ручку сумочки.

И в то же время у нее был вид преуспевающей женщины — воротник из настоящей лисы, бриллиантовое ожерелье на шее, жемчужные — если даже это и имитация, то очень дорогая — серьги в ушах.

Пока Эдит усаживалась в кресле, Фрэнк успел прийти в себя и обдумать, что будет говорить и делать. Он вспомнил, что у него на голове повязка, а левая щека заклеена пластырем. Расставшись с Эдит, он сбрил усы, и теперь его верхнюю губу и подбородок покрывала лишь отросшая за ночь щетина.

Эдит вытащила из сумки газетную вырезку с фотографией и протянула Фрэнку.

— Я приехала к вам из-за этого, — сказала она.

Продолжая молчать, Фрэнк взял листок и увидел фотографию из «Тэтлер» трехнедельной давности, на которой он был изображен с группой офицеров. Подпись под снимком гласила: «Знаменитости в госпитале леди Худ на Карлтон-Хаус-террас».

Далее перечислялись имена. Он значился как «капитан Уиндхэм Уод, отважный канадец, удостоенный «Креста Виктории».

Фрэнк не спешил возвращать газетную вырезку, пытаясь выиграть время, чтобы получше обдумать свое поведение с ней.

«Как это в духе Эдит, — сказал он себе, — приехать неожиданно, тем самым еще больше усложнив ситуацию».

Фрэнк продолжал хранить молчание, и нервозность Эдит заметно возросла.

— Видите ли, мне показалось, что я узнала вас, — наконец произнесла она.

— Вы узнали меня? — уточнил Фрэнк.

Он уже сообразил, в чем дело. Эдит ожидала, что, увидев его, сразу узнает в нем своего мужа, но этого не произошло, и она потеряла уверенность. Чтобы подкрепить ее сомнения, он изменил голос.

— Я думала, — неуверенно проговорила Эдит, — я думала, что вы мой муж.

Если бы в ее голосе слышались хоть какие-нибудь эмоции, если бы в глазах отразился хоть намек на чувства, Фрэнк бы, возможно, и смягчился. Но ее интонации остались прежними: ему никогда не забыть ее ноющего и одновременно не допускающего возражения тона. Эдит обижена… Эдит считает, что ее оскорбили и что с ней плохо обошлись…

Ее появление пробудило в сознании Фрэнка воспоминания об изнуряющих скандалах и потоках обвинений, самых чудовищных и несправедливых.

— Ваш муж?! — притворившись изумленным, воскликнул он. — Вы думали, что я ваш муж?!

— Да. Понимаете ли, я потеряла мужа несколько лет назад, — опустив глаза, ответила Эдит. — Он не умер, он просто исчез. А на фотографии вы так похожи на него. Только он был тоньше и с усами. Но сейчас…

Она замолчала.

— Но сейчас, увидев меня, вы испытали разочарование, — закончил за нее Фрэнк.

— Ну… я имею в виду… я не знаю, — проговорила Эдит, путаясь и спотыкаясь на каждом слове. Она так и не научилась выражать свои мысли. — В общем, я и хочу, и не хочу снова увидеть мужа — надеюсь, вы понимаете меня. Я ненавидела его за то, что он сделал меня несчастной.

— Вам не следует ненавидеть его, — веско произнес Фрэнк. — На свете очень мало людей, достойных ненависти.

— Ну, не знаю, — поспешно возразила Эдит. — Я вполне счастлива без него, и в то же время мне хотелось бы увидеть его или узнать, что с ним стало.

«А вот этого, даст Бог, тебе никогда не удастся», — подумал Фрэнк, а вслух сказал:

— Вы живете в Лондоне?

— Да, — кивнула Эдит. — У меня домик в Риджентс-парке. Я живу там с кузиной. Нам очень хорошо вдвоем. Она тоже пострадала от мужчины.

— Вот как? — буркнул Фрэнк.

— Да. Он обещал жениться на ней, но уехал со своим полком в Индию и написал оттуда, что порывает с ней. Она долго не могла прийти в себя, а потом решила, что прекрасно обойдется без мужчин. Так как я придерживаюсь того же мнения, мы поселились вместе. — Она помолчала. — И все же неведение утомляет, плохо, когда не знаешь, жив твой муж или нет.

— Да, наверное, — согласился Фрэнк. — Но раз вы не получали от него известий в течение нескольких лет, я бы склонялся к мысли, что он умер.

— Ах, эта ужасная война! — пробормотала она.

По ее тону Фрэнк догадался, что война ничего не значит для Эдит. Кажется, с их последней встречи она не только не повзрослела, но и не стала менее эгоистичной. Ему нетрудно было представить, как она обитает со своей кузиной в элегантном и уютном домике, ничего ни для кого не делая, ведя жизнь самую скучную, ничем не заполненную.