Аулия - [43]

Демон, будто не замечая, что девушка от него отстраняется, хотел поцеловать ее, но она застонала от страха, закрыла лицо руками и попыталась спрятаться за висящий на стене ковер. Прекрасные брови Сахра эль-Дженни взлетели вверх, выражая нетерпение. Он наклонился и коснулся ее лба указательным пальцем.

Аулия обнаружила, что не может шевельнуться, и в груди у нее все сжалось от боли.

Тогда он поцеловал ее, и на этот раз она почувствовала, как острые клыки пронзают кожу. Боль из груди расползалась по всему ее телу.

Джинн улыбнулся, в его руке появилась чаша. И он поднес чашу к ее губам.

– Что с тобой? Выпей, Аулия, и улыбнись.

И, закрыв глаза, девушка пила не отрываясь, чашу за чашей, пока под воздействием вина у нее не задрожали ноги. Потом она улыбнулась – не хотела, чтобы джинн узнал о ее снах.

– Осталось пять дней до свадьбы. Помни, что тебе придется для меня танцевать.

Она заплакала. Демон, словно не видя ее слез, расхохотался и исчез в сполохах света и глухих раскатах грома.

Аулия выпила слишком много. Она крикнула рабыням, чтобы те ушли, и, пошатываясь, поплелась по коридорам. В первый раз ей вспомнилась пустыня: она успела соскучиться по солнечному свету.

«Быть может, в запретных комнатах есть двери, что ведут в сад, – подумала она. – Хочу выйти отсюда. Мне холодно».

Она толкнула тяжелую дверь, помеченную красным знаком запрета. Дверь была деревянная, украшенная резьбой с изображением битвы. Сахр эль-Дженни был изображен во весь свой исполинский рост, и нога его попирала поверженных врагов.

Первое, что ожидало ее за порогом, был зловонный горячий воздух, запах пота и крови. Потом она разглядела что-то темное на камнях темницы: тело человека, скрючившегося на земле. Ужаснувшись, Аулия, упала на колени. На сером лице мертвеца застыла гримаса боли. А на посиневшей коже спины виднелись следы от ударов плеткой.

Аулия залилась слезами. Вспомнила, сколько раз она часами кружилась с плеткой в руке, счастливая, что уже так ловко ею щелкает.

– Да пребудет со мной Аллах… Это то, чему я научилась? Орудовать плеткой, причиняя боль? – вопрошала она себя, задыхаясь от рыданий. – Не хочу!

Она попыталась закрыть мертвецу глаза, но не смогла. Тогда она оторвала рукав от своей туники и обмотала им лицо покойного.

Женщина с закрытым лицом там ее и нашла: девушка раскачивалась из стороны в сторону. С опухшим лицом и рукой, лежащей на окоченевшей руке трупа, она продолжала плакать.

Рабыня обхватила ее за плечи, встряхнула, а потом попыталась поставить на ноги. Аулия вывернулась из ее рук и изо всех сил закричала:

– Гей, женщина, трижды ради Аллаха! Что это такое? Кто этот человек? Говори, я тебе приказываю!

Рабыня не ответила. Она повернулась и быстро ушла, закрыв за собой дверь.

Потом много часов подряд Аулия слушала плач и крики. Испуганная, она задавалась вопросом, почему ее заперли с мертвецом, почему не идут за ней и не несут ей кубок?

– Меня обманули… Кто там плачет и кричит? Что со мной сделают?

У нее стучали зубы, а голос был едва слышен – тонкий, дрожащий от страха.

Она сорвала с щиколотки шелковый шнурок и в полутьме, кажется, разглядела наконец черепа удода… священной птицы, на которую нельзя охотиться.

Охваченная паникой, Аулия принялась стучать в закрытую дверь тростью, громко крича:

– Во имя Пророка! Откройте! Отпустите меня! Я не выйду замуж за дьявола. Шайтан, враг, ты обманул меня! Сахр эль-Дженни, будь же ты проклят!

Она стучала и стучала в дверь с силой, рожденной ужасом и яростью. Серебряный наконечник трости выбивал щепки из твердого эбенового дерева.

Женщина с закрытым лицом вернулась и распахнула дверь, держа в руке чашу. С угрожающим видом она протянула ее девушке. Аулия в ярости вырвала чашу из ее рук и перевернула. Вино лужей растеклось по полу. Потом она схватила женщину за плечи и изо всех сил встряхнула ее, пытаясь получить ответы на свои вопросы.

Женщина молча стала вырываться, в этой борьбе Аулия сорвала накидку с ее лица. Рабыня открыла рот, и из губ ее раздалось долгое гоготанье. Она толкнула девушку в грудь – та упала на пол. Тут женщина достала из складок одежды маленький кинжал, и его блестящее острие сверкнуло в воздухе. Аулия узнала клинок: то был кинжал, используемый в их танцах.

Женщина нависла над Аулией, в победной гримасе ощерив испещренные пятнами бесцветные зубы. И занесла кинжал.

Аулия угрожающе подняла свою трость. Ее ослепила скопившаяся в ней за всю ее жизнь злость: эта женщина обманула ее, и она за это поплатится. Аулия не боится ее кинжала… Раньше стоило лишь махнуть рукой, и эта лицемерка бежала к ней с чашей вина, накрывала обед, заботливая, раболепная… С дрожью отвращения вспомнилось ей, что эта женщина имела обыкновение гладить ее по щекам.

Руки Аулии дрожали от ярости.

– Иди сюда, предательница. Чему ты улыбаешься? Смеешься надо мной? Так подойди ближе! – выкрикнула она.

И сделала шаг вперед, выставив трость перед собой. В это мгновенье тюремная камера вдруг наполнилась дымом и запахом серы. Аулия закашлялась, в глазах вскипели горячие слезы. Отирая веки рукавом, она почувствовала, что ее дернули за волосы, одним рывком оторвав от земли, и что она задыхается. Смех Сахра эль-Дженни загрохотал в ее ушах.