«АукцЫон»: Книга учёта жизни - [46]
— Той осенью я приобрел свою первую нормальную барабанную установку, — говорит Шавейников. — Мы выступали в Германии, и Кирилл привез туда какие-то свои работы и несколько из них продал. У него денежка появилась, и он ссудил мне нужную сумму для покупки барабанов. Потом я долг ему вернул. Не сразу, но вернул.
Арийская земля в 1990-х превратилась для «аукцыонщиков» в особенный, почти домашний край. Там у них нашелся менеджер, настоящий немец Кристоф Карстен, и, соответственно, именно в Германии «Ы» гастролировал интенсивнее всего — иногда месяцами.
— Мы звали его «дядюшка Кристоф», — улыбается Колик, — и он действительно был этаким немецким дядюшкой, без которого еще неизвестно, как повернулась бы история нашей группы. По-русски Кристоф не говорил. Он и сейчас с большим трудом это делает. Но, побывав на одном из первых наших европейских концертов, возможно в Гамбурге, где он тогда жил, «дядюшка» заинтересовался «АукцЫоном» и решил заняться организацией наших туров по Европе…
Чем конкретно мы его зацепили — не знаю. Тем, что «Ы» — это «советский Madness»? Возможно. Нас вообще долгое время веселили краткие аннотации «АукцЫона», публиковавшиеся в немецких журналах. Каких только определений не удостаивалась наша музыка: фьюжн, фри-джаз, джаз-панк, арт-рок… Любые мыслимые сочетания применялись к нам запросто. Критики пытались как-то определить наш стиль, но у них это не получалось.
О Кристофе, с которым «аукцыонщики» после нескольких лет знакомства основали рекорд-лейбл «Дядюшка рекордз», ходили в российской околороковой тусовке не самые точные сведения. Вернее, повторялся один и тот же факт: это немецкий таксист, решивший слегка помочь в качестве концертного промоутера русской группе, понравившейся ему своей нестандартностью. Ему удается «заряжать» выступления «АукцЫона» по клубам фатерлянда, и на сейшенах этих иногда собирается до 300-400 зрителей, но нередко приходит по 10-20 человек, что «аукцыонщиков», впрочем, совсем не смущает.
Позже Озерский рассказал, что дядюшка Кристоф — не совсем или не только таксист. Он сотрудник компании «Das Taxi», нанимающей в качестве водителей своих таксомоторов перевоспитавшихся изгоев общества: экс-наркоманов-алкашей и подобный контингент. Карстен отвечал в упомянутой организации за культурный досуг ее сотрудников. Короче, исполнял обязанности главного массовика-затейника. 1 октября 1991-го он затеял в одном из гамбургских клубов концерт «АукцЫона» в рамках празднования юбилея какой-то местной фирмы.
"Доисторическая" эра "Фаэтона". Из архива Д.Озерского
"АукцЫон". Май 1988-го. Выше всех - художник Миллер, ближе всех - Озерский в знаменитой рубашке с обезглавленными божьими коровками. Из архива Д.Озерского
Москва. Январь 1988-го. Колик за фортепиано под присмотром Матковского, Раппопорта и Озерского (слева направо). Из архива Д.Озерского
1988-й. "Чекист" Гаркуша и Озерский у "беккеровского" рояля. Из архива Д.Озерского
Концерт в "А-клубе". Москва. 17 декабря 1993-го. Фото С.Бабенко
Геркундель. Пора "завязывать"? Декабрь 1993-го. Фото С.Бабенко
Леня с женой Лидой. Из архива Федоровых
Чистосердечное признание, написанное Геркунделем по требованию Миши Раппопорта утром, после недоброй, питейной ночи. Из архива Д.Озерского
Гениальное трио во Флоренции: Леня, Владимир Мартынов, Владимир Волков. Из архива Федоровых
Федоров на примерке костюмов для фильма Ильи Хржановского "Дау". Из архива Федоровых
Сейшен "Ы" в столичном кинотеатре "Улан-Батор". Гаркуша уже трезвай. Это заметно... Фото С.Бабенко
Тотем "АукцЫона". Привычки не лечатся. Фото С.Бабенко
Мальчик как мальчик. Фото С.Бабенко
" Я невезучий, радость моя, прощай..." Фото С.Бабенко
Леня и Сергей Шнуров на первой пресс-конференции "Ленинграда" в Москве. Фото С.Бабенко
На заре "Ленинграда" Леня попробывал себя в качестве его солиста. Шнур с гитарой справа. Фото С.Бабенко
Вот оно счастье. Озерский-2010, Бондарик-2010. Из архива Федоровых
Кинопробы-2010. Федоров в образе. Из архива Федоровых
— Мрачный юбилейчик мы там устроили, — повествует Леня. — Это именно в тот раз Веселкин расколотил о сцену пивную кружку, начал себя резать, забрызгал всех нас и кого-то из зрителей кровью. Жуть какая-то…
— Он тогда не одну кружку разбил, а несколько, — уточняет Гаркундель. — Осколки по всей сцене разлетелись, и Вова стал на них плясать. Кровищи, конечно, прилично было, а пьяненькие немцы поначалу думали, что это краска, прикол, мол,такой…
Вова и до того гамбургского концерта подобные вещи проделывал. Постепенно его выходки стали напрягать. Музыканты порой на сцене просто ноги поднимали или поджимали, потому что он в ходе своего танца запросто мог кинуть в них какую-нибудь железяку тяжелую. А за мной он однажды гонялся с куском разбитого зеркала, которым за мгновение до этого порезал себе грудь. Даже Леня тогда намекнул ему: ты, старик, чего-то совсем уж стремное вытворяешь.
— Алексей Учитель снимал нас для фильма «Рок-2», кажется, в столичном Зеленом театре, — говорит Федоров. — И Вова притащил на сцену откуда-то из-за кулис зеркало. Разбил его, взял самый жирный осколок и принялся себя резать. Он тогда спортивный такой был, и вроде даже крови немного потекло. Но потом в гримерке посмотрели — у него раны сантиметра два глубиной. И я подумал, что с «АукцЫоном» такое кровавое месиво уже не вяжется.
«Затяжной поворот» – первая последовательная, погодовая биография группы «Машина времени», охватывающая весь 40-летний на сегодняшний день творческий путь легендарного коллектива.
Эта книга — биография Михаила Турецкого, выдающегося артиста, музыканта, дирижера, продюсера, создателя знаменитых коллективов: «Хор Турецкого» и «Сопрано 10».Перед вами — откровенная повесть о ярком маэстро, его сенсационном, победном вторжении в российский шоу-бизнес, покорении лучших мировых сцен и специфических законах выживания на большой эстраде.
Гарик Сукачев – один из самых харизматичных отечественных рок-музыкантов. Его песни знает уже несколько поколений меломанов, его имидж и голос уникальны. Эта книга – единственная авторизованная биография Гарика Сукачева. Материалы для книги от самого Гарика Сукачева! От рождения на берегу реки в тридцатиградусный мороз и нежных воспоминаний о юности, проведенной в Тушино, через безумно творческие 80-е к режиссерским и актерским экспериментам последних лет. Автор книги – Михаил Марголис, один из самых влиятельных отечественных журналистов и близкий друг Гарика.
«Дом Витгенштейнов» — это сага, посвященная судьбе блистательного и трагичного венского рода, из которого вышли и знаменитый философ, и величайший в мире однорукий пианист. Это было одно из самых богатых, талантливых и эксцентричных семейств в истории Европы. Фанатичная любовь к музыке объединяла Витгенштейнов, но деньги, безумие и перипетии двух мировых войн сеяли рознь. Из восьмерых детей трое покончили с собой; Пауль потерял руку на войне, однако упорно следовал своему призванию музыканта; а Людвиг, странноватый младший сын, сейчас известен как один из величайших философов ХХ столетия.
Эта книга — типичный пример биографической прозы, и в ней нет ничего выдуманного. Это исповедь бывшего заключенного, 20 лет проведшего в самых жестоких украинских исправительных колониях, испытавшего самые страшные пытки. Но автор не сломался, он остался человечным и благородным, со своими понятиями о чести, достоинстве и справедливости. И книгу он написал прежде всего для того, чтобы рассказать, каким издевательствам подвергаются заключенные, прекратить пытки и привлечь виновных к ответственности.
Кшиштоф Занусси (род. в 1939 г.) — выдающийся польский режиссер, сценарист и писатель, лауреат многих кинофестивалей, обладатель многочисленных призов, среди которых — премия им. Параджанова «За вклад в мировой кинематограф» Ереванского международного кинофестиваля (2005). В издательстве «Фолио» увидели свет книги К. Занусси «Час помирати» (2013), «Стратегії життя, або Як з’їсти тістечко і далі його мати» (2015), «Страта двійника» (2016). «Императив. Беседы в Лясках» — это не только воспоминания выдающегося режиссера о жизни и творчестве, о людях, с которыми он встречался, о важнейших событиях, свидетелем которых он был.
«Пазл Горенштейна», который собрал для нас Юрий Векслер, отвечает на многие вопросы о «Достоевском XX века» и оставляет мучительное желание читать Горенштейна и о Горенштейне еще. В этой книге впервые в России публикуются документы, связанные с творческими отношениями Горенштейна и Андрея Тарковского, полемика с Григорием Померанцем и несколько эссе, статьи Ефима Эткинда и других авторов, интервью Джону Глэду, Виктору Ерофееву и т.д. Кроме того, в книгу включены воспоминания самого Фридриха Горенштейна, а также мемуары Андрея Кончаловского, Марка Розовского, Паолы Волковой и многих других.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Это была сенсационная находка: в конце Второй мировой войны американский военный юрист Бенджамин Ференц обнаружил тщательно заархивированные подробные отчеты об убийствах, совершавшихся специальными командами – айнзацгруппами СС. Обнаруживший документы Бен Ференц стал главным обвинителем в судебном процессе в Нюрнберге, рассмотревшем самые массовые убийства в истории человечества. Представшим перед судом старшим офицерам СС были предъявлены обвинения в систематическом уничтожении более 1 млн человек, главным образом на оккупированной нацистами территории СССР.
Монография посвящена жизни берлинских семей среднего класса в 1933–1945 годы. Насколько семейная жизнь как «последняя крепость» испытала влияние национал-социализма, как нацистский режим стремился унифицировать и консолидировать общество, вторгнуться в самые приватные сферы человеческой жизни, почему современники считали свою жизнь «обычной», — на все эти вопросы автор дает ответы, основываясь прежде всего на первоисточниках: материалах берлинских архивов, воспоминаниях и интервью со старыми берлинцами.