Атенрет - [62]

Виктор не стал возражать, всем своим видом показав, что не против вести беседу. Тем более, он надеялся узнать какие именно события предшествовали разладу в среде некогда единой команды археологов. Почему всегда сдержанная, рассудительная и осторожная Кармен ополчилась на Анатэ? Что произошло, в конце концов? И почему все молчат, делают вид, будто бы ничего не случилось?

— Мне кажется, — пространно начала принцесса, — что вчера у тебя обо мне сложилось неверное впечатление. Профессор Родригес, как это сказать по-русски… сгущает краски, — девушка смогла подобрать вполне сносный фразеологический оборот.

— А ты действительно можешь читать мысли других людей? — Новиков понял о чем будет говорить принцесса, постарается спасти свой загадочный имидж.

— Мы не читаем мысли, — Анатэ покачала головой. — Это неправильная формулировка. Мы чувствуем, видим образы, понимаем настроение собеседника. Из мозаики складывается единая картина, поэтому нам не составляет особого труда понять намерения другого человека Я не могу дословно сказать о чем ты думаешь в настоящий момент, но знаю, что сейчас ты заинтригован и немного не доверяешь мне. Ты хочешь услышать правду. А я, в свою очередь, не желаю чтобы у тебя обо мне сложилось негативное впечатление. К тому же для этого нет повода. В шахматы я играла честно. Ну, вот, ты опять сомневаешься, — девушка вдруг загрустила, — Ты веришь Кармен. Она с Земли, а я…

— Анатэ, ты не правильно поняла…

— Витя, я всегда понимаю верно, потому, что использую для восприятия несколько иные возможности. Но ты не знаешь главного правила, касающегося правящей элиты Атенрета. Нам нельзя врать, понимаешь? Жесточайший запрет. Мы так воспитаны с детства. Дочерям и сыновьям Солнца запрещено говорить неправду и совершать предосудительные поступки. Мы не принадлежали себе. Правителя избирают всеобщим тайным голосованием. Ты прекрасно знаешь об этом. Да, все претенденты, безусловно, выходцы из элиты духовенства, а не пришли с улицы. Верно. Но только они, благодаря своей духовной силе могли вести за собой подданных, решая массу неотложных задач и преодолевая множество препятствий. Пойми, я не могла тебе врать. И не собираюсь это делать.

— Неужели ты не нарушала запрет? — удивился этнолог.

— Нарушала, — созналась девушка и опустила голову, — однажды в детстве я соврала отцу. Потом мне было очень стыдно. Отец промолчал, сделал вид, словно не заметил. А мама… провела очень серьезную воспитательную беседу…

— Как можно врать человеку, если он заранее знает об этом?

— Тогда я была маленькая и глупая. А второй раз соврала приблизительно две тысячи сто семь лет назад по вашему летоисчислению, — Анатэ подняла голову, ее печальные глаза смотрели сквозь Виктора, сквозь стену бревенчатой беседки и наверняка сквозь соседний дом, взгляд пронзил время, заглянул в прошлое. Всепоглощающим цунами нахлынули воспоминания. — Шли последние месяцы войны, Атенрет еще держался, но уже из последних сил. Безнадега. Людей одолевали мрачные мысли, но они старались не падать духом. Именно тогда принцесса Анатэ решила пойти в армию, стать военным пилотом. «Если умереть, так достойно», — решила она. Однако, перед дочерью Солнца, словно высокий забор, выросла труднопреодолимая преграда. Никто не посмеет бросить принцессу в мясорубку войны. Никто, кроме нее самой. И тогда Анатэ совершила поступок, за который в иные времена… одним словом, я подделала документы, изменила имя… уговорила маму не выдавать меня…

— Ты была военным пилотом? — Виктор удивился.

— Нет, — принцесса тяжело вздохнула. — Посидеть за штурвалом настоящего палубного истребителя мне довелось полгода назад, на борту земного крейсера «Альтаир». Даже полетала немного под присмотром инструктора. А тогда, в моем мире, принцессу Анатэ разоблачили. Впрочем, отец даже не ругал. А все потому, что мой поступок был с пониманием воспринят подданными, вызвал прилив патриотических чувств. Сама принцесса, не взирая ни на что…

— Потом тебя отправили возводить оборонный комплекс вокруг храма Солнца, — догадался этнолог.

— Да. Отец нашел мне занятие. Защитное сооружение простояло двадцать веков, даже немного дольше.

— Значит, ты хороший архитектор.

— Нет. Я бы не справилась одна. Это плод коллективного труда, плод титанических усилий тысяч людей. Они искренне верили, и эта вера помогала им творить чудеса…

Новиков мог только догадываться, какие эмоции душераздирающим пламенем вспыхнули в груди атенретской принцессы. Он вдруг задал совершенно неожиданный вопрос:

— Анатэ, а ты счастлива в этом мире?

Девушка слегка прикусила нижнюю губу, словно задумалась:

— Это лучшее из того, что могло бы со мной произойти. Я могла умереть от острой лучевой болезни, могла пойти на обед итроникам, да мало ли…

— Значит, не счастлива?

— Ну почему же? Я встретила человека, который мне не безразличен. Вокруг пусть другой, необычный, но человеческий мир, у меня появились друзья… А ностальгия… она когда-нибудь оставит меня, правда воспоминания…

— Умаалон знает о твоих способностях?

— Конечно. Я рассказала ему, как только почувствовала, что он действительно любит меня.