Астрологическое фрикасе - [17]
Миссис Рубиоль с немым ужасом посмотрела на меня.
— Как вы думаете, он собирается выставить нас? — вопрошали ее глаза.
— Моя дорогая миссис Рубиоль, — сказал я рассудительно, — он не осмелится выставить нас — это сильно подорвет репутацию этого дома.
— Не хотите ли вы сказать, что выпили эту вазу до дна?
Я буквально чувствовал, как ее бьет нервная дрожь, когда она шатаясь вставала на ноги.
— Сядьте, — невежливо остановил ее Умберто, толкая ее обратно. Он потянулся за бутылкой, вернее туда, где он думал, находится бутылка, и начал разливать так, словно у него на самом деле что-то было в руках. — Сначала надо выпить, — промурлыкал он.
На подносе стояло пять стаканов. Пустых.
— А где остальные? — спросил я.
— Вам мало? Разве этого не достаточно? — Он пошарил под кушеткой, ища бутылку.
— Мало чего? — спросил я. — Я спрашиваю про людей.
— А я пытаюсь найти бутылку. Остальные стаканы на полке, — упрямо ответил Умберто.
— Почему вы не идете домой? — закричал Джеральд.
— Кажется, что нам действительно следует уйти, — сказала миссис Рубиоль, не делая попытки подняться.
Умберто уже наполовину залез под кушетку. Бутылка стояла на полу рядом с миссис Рубиоль.
— Как вы думаете, что он ищет? — спросила она. С отсутствующим видом она потягивала из вазы вино маленькими глотками.
— Выключите свет, когда будете уходить, — крикнул Джеральд. — И непременно заберите с собой Стрельца. Я не собираюсь отвечать за него.
Умберто пытался встать на ноги — с кушеткой на спине и миссис Рубиоль на кушетке. В смятении миссис Рубиоль пролила немного виски Умберто на брюки.
— Кто это писает на меня? — завопил он, совершая какие-то невероятные ухищрения, пытаясь освободиться от кушетки.
— Если кто-то писает, — подал голос Джеральд, — то это наверняка этот козел Козерог.
Миссис Рубиоль вцепилась в спинку кушетки, словно моряк, чудом выбравшийся из кораблекрушения.
— Лежите спокойно, Умберто, — сказал я, — я вытащу вас.
— Что это на меня упало? — жалобно заныл Умберто. — Какой бардак! — Он ощупал свой зад, думая, уж не приснилось ли ему, что он промок. — Поскольку я не ходил по-большому … Ха-ха! Кака! Чудесно! — хихикнул он.
Миссис Рубиоль очень рассмешили последние слова. Она издала какие-то кудахтающие звуки и начала задыхаться от смеха.
— Если вы отправитесь спать, все до одного, я не буду возражать! — прокричал Джеральд. — У вас нет чувства собственности? Ни минуты нельзя побыть одному!
Умберто наконец высвободился; он лежал распластавшись на полу и сопел как рыба-кит, вытащенная из воды. Тут в поле его зрения попала бутылка. Он буквально на глазах расплющился, как по волшебству, и потянулся к ней руками, словно это был спасательный крут. Манипулируя таким образом, он обхватил колени миссис Рубиоль.
— Пожалуйста… — прошептала она растерянно.
— Пожалуйста, иди к черту! — ответил Умберто, — сейчас моя очередь!
— Поосторожней с ковром, — заорал Джеральд. — Надеюсь, это не тот козел, у которого были сложности. Туалет наверху.
— Ну это уж слишком, — сказала миссис Рубиоль, — я не привыкла к такому обращению. — Она замолкла с обезумевшим видом. Глядя на меня в упор, она сказала:
— Отвезите меня кто-нибудь домой, пожалуйста.
— О чем разговор! — ответил я. — Умберто отвезет вас на машине домой.
— Но разве он может вести машину — в таком состоянии?
— Он может вести в любом состоянии, главное, чтобы под руками был руль. '
— Но может быть, безопаснее будет, если меня отвезете вы?
— Я не умею водить машину. Хотя могу поучиться, — быстро добавил я, — если вы покажете мне, как работает эта проклятая штука.
— Почему бы вам не поехать самой? — осведомился Умберто, вливая в себя еще глоток.
— Я бы давно это сделала, — ответила миссис Рубиоль, но у меня вместо ноги протез.
— Что??? — опешил Умберто. — Вы хотите сказать, что…
Но миссис Рубиоль не дали возможности объяснить, что она хотела сказать.
— Позвоните в полицию! — загудел Джеральд. — Они отвезут вас за бесплатно.
— Отличная мысль! Звоните в полицию, — откликнулся Умберто.
«Неплохая идея!» — подумал я про себя. Я уже собирался спросить, где телефон, но Джеральд опередил меня.
— Друзья мои, он в комнате… Только осторожно, не уроните лампу. — Голос звучал устало.
— А нас не арестуют? — услышал я миссис Рубиоль, идя в соседнюю комнату.
Сняв трубку, я вдруг сообразил, что не знаю, как вызывают полицию.
— Как туда звонить?
— Просто вопите ПОЛИЦИЯ! — посоветовал Умберто. — Вас услышат.
Я вызвал телефонистку и попросил соединить меня с полицией.
— Что-нибудь случилось? — спросила она.
— Нет, мне просто нужно поговорить с дежурным офицером.
Через секунду в трубке раздался хриплый заспанный голос.
— Слушаю!
— Алло! Добрый вечер! — сказал я. Никакого ответа. — Алло, алло, вы слышите меня? — закричал я. После долгого молчания тот же хриплый голос осведомился:
— Слушаю, говорите, что случилось? Умер кто-нибудь?
— Нет, никто не умер.
— Говорите же! Вы что, с перепугу язык проглотили?
— Нет, со мной все в порядке.
— Рассказывайте! Облегчите душу! Что случилось, несчастный случай?
— Да нет же, все в порядке. Только…
— Что значит в порядке? А что вы тогда звоните? В чем дело?
«Тропик Рака» — первый роман трилогии Генри Миллера, включающей также романы «Тропик Козерога» и «Черная весна».«Тропик Рака» впервые был опубликован в Париже в 1934 году. И сразу же вызвал немалый интерес (несмотря на ничтожный тираж). «Едва ли существуют две другие книги, — писал позднее Георгий Адамович, — о которых сейчас было бы больше толков и споров, чем о романах Генри Миллера „Тропик Рака“ и „Тропик Козерога“».К сожалению, людей, которым роман нравился, было куда больше, чем тех, кто решался об этом заявить вслух, из-за постоянных обвинений романа в растлении нравов читателей.
Генри Миллер – виднейший представитель экспериментального направления в американской прозе XX века, дерзкий новатор, чьи лучшие произведения долгое время находились под запретом на его родине, мастер исповедально-автобиографического жанра. Скандальную славу принесла ему «Парижская трилогия» – «Тропик Рака», «Черная весна», «Тропик Козерога»; эти книги шли к широкому читателю десятилетиями, преодолевая судебные запреты и цензурные рогатки. Следующим по масштабности сочинением Миллера явилась трилогия «Распятие розы» («Роза распятия»), начатая романом «Сексус» и продолженная «Плексусом».
Генри Миллер – классик американской литературыXX столетия. Автор трилогии – «Тропик Рака» (1931), «Черная весна» (1938), «Тропик Козерога» (1938), – запрещенной в США за безнравственность. Запрет был снят только в 1961 году. Произведения Генри Миллера переведены на многие языки, признаны бестселлерами у широкого читателя и занимают престижное место в литературном мире.«Сексус», «Нексус», «Плексус» – это вторая из «великих и ужасных» трилогий Генри Миллера. Некогда эти книги шокировали. Потрясали основы основ морали и нравственности.
Секс. Смерть. Искусство...Отношения между людьми, захлебывающимися в сюрреализме непонимания. Отчаяние нецензурной лексики, пытающейся выразить боль и остроту бытия.«Нексус» — такой, каков он есть!
«Тропик Козерога». Величайшая и скандальнейшая книга в творческом наследии Генри Миллера. Своеобразный «модернистский сиквел» легендарного «Тропика Рака» — и одновременно вполне самостоятельное произведение, отмеченное не только мощью, но и зрелостью таланта «позднего» Миллера. Роман, который читать нелегко — однако бесконечно интересно!
«Черная весна» написана в 1930-е годы в Париже и вместе с романами «Тропик Рака» и «Тропик Козерога» составляет своеобразную автобиографическую трилогию. Роман был запрещен в США за «безнравственность», и только в 1961 г. Верховный суд снял запрет. Ныне «Черная весна» по праву считается классикой мировой литературы.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».