Астраханский край в годы революции и гражданской войны (1917–1919) - [156]

Отдельным направлением стало развитие образования среди мусульман. В Красном Яру, Джанкое, Хожетаевке, Сеитовке, Ясын-Сокане, Ланчуге были открыты читальни, а в Малом Арале, Марфино и Малой Сеитовке – детские библиотеки.

Один этот факт объясняет, почему красные побеждали белых. Они думали о народном просвещении и о будущем. Представим сегодня: гражданская война, общий дефицит, голод, разгул преступности, а в это время власть открывает народные школы и дома культуры, печатает в типографиях Пушкина, Гете и Байрона и организовывает заповедники.

Создание заповедника

Одно из самых завораживающих мероприятий эпохи Гражданской войны – создание Астраханского заповедника. Представим: идут ожесточенные бои, свирепствует тиф, в стране голод, на подконтрольных Советам территориях крестьянские бунты – и в это время власть принимает решение о сбережении природы.

В истории Астраханского биосферного заповедника об этом времени сказано: «Птицы уничтожались в огромном количестве, особенно в связи с появлением в России и за границей моды на перья, эгретки цапель и изделия из птичьих шкурок… Неудивительно, что уже в 1912 г., по утверждению Б. М. Житкова, “промыслы некоторых видов птиц на шкурки… прекратились или почти прекратились за истреблением. Сбор яиц и отлов линных птиц велся в огромных масштабах”… Стало широко практиковаться выжигание прошлогодних тростниковых зарослей и травянистой растительности. В огне палов гибло много животных и кладок птиц; огонь перекидывался на ивовые леса, служившие местообитанием многих птиц и зверей. Глубокое расстройство наступило и в рыбном промысле… В начале 1917 г. были полностью обловлены запретные участки дельты Волги, хищнический лов велся повсеместно».

Идея создания особо охраняемых зон – «наподобие Йеллоустоунского парка» – обсуждалась астраханскими энтузиастами давно. В числе мест, где природа нуждалась в особом сбережении, назывались горы Большое и Малое Богдо, гора Чапчачи и особенно районы дельты. Лотоса тогда росло мало, а птиц выбивали охотники: «белая цапля, каравайка, колпица стали редкостью»[1444].

Инициатива создания заповедника принадлежала орнитологу Владимиру Хлебникову и преподавателю Астраханского университета Николаю Подьяпольскому.

Им удалось привлечь внимание наркома просвещения Луначарского, который, в свою очередь, организовал встречу Подьяпольского лично с Лениным. Порасспросив астраханца о положении дел в городе, Владимир Ильич поддержал решение о создании заповедника в дельте Волги и дал поручение в Наркомпрос (то есть Луначарскому).

Однако Наркомпрос был перегружен множеством вызовов, работал с ленинской резолюцией медленно, и астраханские власти приняли решение об учреждении заповедника самостоятельно.

На бывшем хуторе купца Губина был организован Трехизбенский участок, куда на практику направили студентов. В течение года на работу заповедника было выделено 300 000 руб. – помогло центральное правительство. Были приобретены баркасы, открыты биологическая и метеорологическая станции, нанято 12 сотрудников. Чуть позже возникли Обжоровский и Дамчикский участки[1445].

Дело Иллиодора

В сентябре 1919 года астраханской медсестре Рахиль Вассерман попалась на глаза репродукция журнала «Искра» с изображением черносотенца иеромонаха Иллиодора. По ее словам, репродукцию ей передали оренбургские чекисты, когда она побывала в Орске в гостях у родственников[1446]. Этого нельзя исключать, поскольку Рахиль Яковлевна возглавляла санчасть астраханского особого отдела, работала на этой должности еще при Атарбекове и обрела много знакомств в спецслужбах[1447].

Вассерман была у истоков борьбы за советскую власть в Астрахани. Январь 1918 года она провела в осажденной белоказаками крепости, оказывая медицинскую помощь раненым красноармейцам. После победы Вассерман вступила в партию большевиков, участвовала в различных собраниях и теперь с изумлением обнаружила полное портретное сходство Иллиодора с Кировым. Следует заметить, что известный нам облик Кирова относится к более позднему времени. В годы революции Киров носил по тогдашней моде бородку.

Рахиль Вассерман взяла журнал и пошла с ним к знакомым ей руководителям. Она явно обладала даром убеждения. Вскоре секретарь Губисполкома Иван Иванов[1448] и начальник продотдела Михаил Непряхин пришли к выводу, что Киров не тот, за кого себя выдает. Они обратились за советом в ЧК. Чекисты согласились на организацию следствия и даже согласовали арест Кирова, чтобы тот не сбежал.

Михаил Непряхин, однако, решил перестраховаться. Вечером 6 октября с фотографией Иллиодора он пришел к Валериану Куйбышеву. «Спросил, похож ли Иллиодор на Кирова, – рассказывал через сутки Куйбышев, – я сказал, что в глазах есть сходство. Это заявление произвело на тов. Непряхина впечатление электрического тока. Он начал выкрикивать нечленораздельные звуки, и я стал его разубеждать, говоря, что знаю Кирова не особенно давно, но у нас есть много знакомых по сибирской жизни»[1449].

Уговоры Куйбышева подождать до утра, чтобы спокойно во всем разобраться, на Непряхина не произвели никакого впечатления. Он пошел за товарищами, чтобы рассказать им всю правду.