Арсенал-Коллекция, 2014 № 01 (19) - [18]
В отличие от многих других пионеров авиации он считал, что братство братством, но врага необходимо убивать везде, где его встретишь и всегда брал в полет оружие.
Первая встреча с противником состоялась 19 августа. В том разведывательном полете Гарро сначала заметил дирижабль, но опознал в нем «друга». Позже показался большой самолет, похожий на «Фарман», но большие черные кресты на крыльях не оставляли сомнения в его государственной принадлежности (вероятно, это был «Отто»). Французы пошли на сближение, и когда дистанция сократилась до нескольких десятков метров, наблюдатель (к сожалению, его имя неизвестно) открыл огонь из карабина, но не добился никаких видимых результатов.
Четыре дня спустя произошла вторая встреча с воздушным противником. В тот раз напарником Гарро был главный снайпер 23-й эскадрильи лейтенант Пьер де Бернис, но оружие вышло из строя после второго выстрела, и экипаж «Альбатроса»[* Здесь и далее тип самолетов противника приводится по французским данным.], возможно, даже не заметил атаки. После такого афронта Гарро и де Бернис стали брать в полет еще и резервный карабин, но это ничуть не изменило результат перестрелок 25 и 26 августа.
Ролан Гарро (в центре) с другими летчиками на аэродроме Туль, конец 1914 г. Крайний справа - Эжен Жильбер
Сохранилось описание еще одной встречи, состоявшейся в августе или сентябре 1914 г. Гарро тогда летел в одиночку (обычно так летали на бомбометание). Заменив противника, он сблизился с ним настолько, что некоторое время обе машины летели буквально крылом к крылу. Немецкий летчик помахал рукой, приветствуя коллегу, а в ответ получил 6 выстрелов из револьвера. Правда, все пули опять ушли «в молоко».
В октябре, беседуя со своим комэском капитаном Мари де Верньет де Ламотом о первой официально признанной победе французской авиации (которую одержал экипаж «Вуазена» из эскадрильи V.24) и вооружении собственных самолетов, он рассказал о синхронизаторе, над созданием которого перед войной работала фирма «Моран-Солнье». И вот в ноябре командир отправил летчика в командировку в Париж, чтобы встретиться с бывшим работодателем и поработать над созданием натурного образца.
Гарро и Солнье сразу отказались от прежней идеи установки механизма, синхронизирующего стрельбу пулемета с вращением винта. При всей изящности и перспективности этого решения, его реализация столкнулась большими сложностями, которые так и не удалось преодолеть. В действительности проблема была не столько в синхронизаторе, сколько в особенностях работы автоматики пулемета «Гочкис», а с английским «Виккерсом» тот же самый механизм работал без нареканий. Но это выяснилось позже, а тогда пришлось изобретать обходные пути.
Простым и эффективным решением стала установка на задней стороне лопастей винта специальных пластин-отсекателей, попав в которые, пуля рикошетировала. В коллективном сознании «авиационной общественности» это изобретение однозначно приписывается Ролану Гарро, хотя сам он всегда отрицал свою роль в его создании, возлагая лавры на одного лишь Реймона Солнье. Но почему-то его утверждениям никто не поверил.
Практическое исполнение идеи оказалось не таким уж быстрым, и переоборудованный самолет был отправлен на фронт только в феврале 1915 г., при этом в 23-ю эскадрилью он так и не попал, так как 3 февраля адресат этой «посылки» су-лейтенант Гарро (офицерское звание ему присвоили 25 или 28 декабря) был переведен в состав MS.26.
В марте Гарро неоднократно летал на своем новом одноместном «Парасоле», но ни разу не имел случая пострелять в кого-то из пулемета. Зато в следующем месяце все резко изменилось.
В среду 1 апреля Гарро вылетел на бомбардировку железнодорожной станции Остенде. На обратном пути он заметил разрывы зенитных снарядов - в 15 километрах от линии фронта на высоте около 2000 м (примерно на 500 м выше «Морана») шел одиночный немецкий разведчик. Французский летчик начал набор высоты, стремясь заодно перекрыть противнику путь к отступлению. Он сумел подобраться к «Альбатросу» незамеченным и, разогнавшись на снижении, атаковал сзади-сверху, открыв огонь с дистанции 30 метров.
Замешательство немецкого экипажа длилось совсем недолго. Едва Ролан расстрелял первую пулеметную обойму (точнее, это была, в переводе с французского, «жесткая лента- кассета»), как немецкий наблюдатель открыл ответный огонь, а пилот развернул машину на восток к своей территории. В общей сложности бой продолжался 10 минут, самолеты кружились, постепенно приближаясь к линии фронта. Француз только начал расстреливать третью кассету, когда его противник вдруг перешел в пикирование и, находясь на высоте 1000 м, вспыхнул. Обследование места падения самолета показало, что наблюдатель был убит пулей в голову, а пилот непосредственно в бою не пострадал и погиб при ударе о землю.
В следующую среду французский летчик провел три воздушных боя за день, отправив одного противника в беспорядочное падение (но самого факта падения немецкого аэроплана на землю никто, включая Гарро, не наблюдал, поэтому победу не засчитали), а двух других заставил спикировать под защиту своих зенитных пулеметов.
