Арктический экзамен - [114]
— Говорят, надо взорвать ледовую перемычку, чтоб провести станцию в котлован.
— Который, говорят, еще не выкопали… Ха и опять — ха!
Скрежетнула якорная цепь: с моря напирал лед. В иллюминаторе занимался свет близкого утра.
Оставаться на открытом рейде становилось опасным. День ото дня. Лед взбесился и уже, не церемонясь, громоздил вокруг судов торосы, напирал на «Северянку», норовя проломить борта. По утрам матросы скалывали лед с надстройки, с хрустальным звоном крошили сосульки на леерах.
«Буслаев» подолгу крутил винты, расталкивая льдины возле электростанции и спасателя. На берег можно было уже ходить пешком — по льдинам, но матросы иронично отвергали эту возможность, гоняя ялик по разводьям, приводя в смятение Борисова.
— Утопят наш ял, понимаешь! — шумно страдал начальник, но деться было некуда, и он сам в который уж раз отправлялся в сопровождении деда в поселок. Хождения по инстанциям становились мучительными. Глушаков переживал их в тихой, виноватой тоске. Борисов, напротив, «рвал и метал». Ясно стало, что «Северянке» определят стоянку в другом месте. В сигаретном угаре рубки завитали таинственные названия предполагаемых точек зимовки. Толпились у карты, изучали маршрут, подсчитывали, сколько это займет времени, если брать в расчет немыслимое к востоку поле торосистого льда, конца которого не видно в самый мощный бинокль.
Оборвалось, отслоилось что-то в душах корабельного народа.
Угасло, кончилось и ожидание праздника, который витал недавно над зябкими палубами «Северянки». И представитель треста, который должен был появиться, как обещалось в начале перегона, где-то запропал. И только одинокий баклан кружил над мачтами судов, появляясь в одно и то же время, и, укоризненно покачав крыльями, скользил в сторону Аляски.
В последний раз Борисов был на берегу вместе с начальником экспедиции. Возвратясь, они дали команду сниматься с якорей.
И опять заскрежетало в клюзах, глухими голосами огласился полубак — матросы заводили буксирный трос. Наконец станция, обдирая борта о лед, легла на обратный курс.
Шли в бухту Большого города.
Виктор привычно спускался в кладовую за консервами, калил плиту, «краснопарил», сервировал стол, но, скорее, по привычке, механически. Он вдруг почувствовал, как хочется поскорей освободиться от этих хлопот, показавшихся ему ненужными.
Путь в тяжелых льдах прокладывал ледокол «Владивосток». Он возник неожиданно из-за торосов, и вслед ему выстроилась в кильватер целая флотилия судов, тоже пробирающихся в бухту Большого города.
Шли ночь и шли день. И, странное дело, Виктор ничего путного не запомнил из этой дороги, равнодушно скользя взглядом по белой равнине ледовых полей, которые враз отстали, когда караван, круто обогнув узкий клинок полуострова, лег курсом на юг.
Шли в бухту Большого города.
В тот вечер и пришел в каюту к Виктору Сапунову начальник станции, когда кок управился уже с камбузными делами, нахлопотался, собрался ложиться спать.
Борисов подал бланк радиограммы, суховато и тихо произнес:
— Тебе… Из дома, кажется… Беспокоятся. Извини, что прочитал.
— Спасибо, Станислав Яковлевич. Присаживайтесь. Чайку попьем.
Борисов помято улыбнулся, откинув ладонью светлые, чуть вьющиеся волосы со лба, и Виктор, кажется, впервые отметил, что у начальника ясно — голубые лучистые глаза.
— Как живется тебе тут? — Борисов оглядел тесноватое жилище кока, отчего Виктору стало и неловко, и грустно от этих непривычно участливых его слов. — Вроде три месяца прожили вместе, а вот впервые у тебя в каюте?
— Да, Станислав Яковлевич, впервые.
— Давай уж попроще — на «ты»! Что уж чиниться
теперь, а?
Виктор промолчал.
— Читаешь? — он разглядывал корешки книг на полочке. — Я тоже, бывало, зачитывался, глотал, как говорится, все подряд, а теперь раздаю… Не жалко как-то, дарю, кто ни придет, ни попросит. Лапузин — тот, бывало, портфелями, комплектами собраний уносил. Сначала мне загонял книжки из библиотеки ученого дядюшки, потом с моей полки загонял другим. Сейчас не заходит, боится — Лилия его погонит, а то, бывало…
— И вы бы гнали, Станислав Яковлевич! — проникался неожиданным и грустноватым откровением Виктор. — Таких друзей…
— Прогнал бы, — усмехнулся, глядя куда-то в себя, Борисов. — Но в жизни, понимаешь, так бывает завязано крепким узлом… Ну ладно, выгнали бы его, списали в Тобольске! А дальше? Вернулся бы в Москву и сшибал в подворотнях чинарики! Может, думаю, кое-что поймет, не глупый же он парень…
— Может, вы и правы, Станислав Яковлевич!.. Нас-то жизнь помолола, разберемся, что к чему. А как парнишке Гене Бузенкову, с каким настроением уезжать отсюда?..
Борисов помолчал, полистал раздумчиво книжку, воспрянул:
— Спишут, Виктор, все спишут на перегон.
— Все не списать, нет… Все не списать… Вот еще деда жалко.
— Какого деда? А, Глушакова! — что-то горькое просверкнуло в голубом взоре начальника, но, поднимаясь, он опять воспрянул, стараясь обрести тот молодцеватый и уверенный вид, с каким его привыкли видеть на станции.
Хрустит под ногами галька на пристани. Широким фронтом движется к проходной порта толпа. Вольготно, вперевалочку, шумно. Еще качает. Подзабыта привычка ходить по твердой земле, еще давит на барабанные перепонки недавний грохот моря, скрежет льда, железа, но уже материковая твердь принимает истосковавшийся по береговой жизни народ,
В стихотворный сборник Николая Денисова «Под луной» включены стихотворения разных лет, ранее не публиковавшиеся и не входившие в книги поэта.
Стихотворения и поэмы, вошедшие в книгу избранных произведений известного поэта и прозаика Николая Денисова, наиболее полно представляют его поэтическое творчество.В книге опубликованы ранние стихи поэта, датированные началом 60-х годов, непубликовавшиеся стихи, а также произведения, что составляли сборники, выходившие в издательствах Москвы, Свердловска, Тюмени.Творчество Николая Денисова, как отмечают критики, рецензенты, подкупает лиризмом, естественностью интонации в разговоре с читателем, чистотой поэтической строки.
В новый сборник стихов Николая Денисова «В конце века» вошли поэтические произведения последнего времени, публиковавшиеся в журнале «Наш современник», в «Литературной России», в «Тюмени литературной», других изданиях, а также непубликовавшиеся.
«В чистом поле» – новая книга поэта и прозаика Николая Денисова – лауреата Международной литературной премии «Имперская культура». Это строки о друзьях-товарищах по литературному цеху, их жизненном и творческом пути. Автор прослеживает наиболее ёмкие «вехи» в истории организации тюменских писателей – на фоне событий советской и постсоветской эпохи – через личное восприятие разнообразных моментов бытия.Книга издается к 50-летию Тюменского регионального отделения Союза писателей России.
В новую книгу поэта и прозаика Николая Денисова вошли документально- художественные очерки о плаваниях на торговых судах в Арктику, в страны Юго-Восточной Азии, очерк о "русской Венесуэле". Автор рассказывает о своих друзьях-поэтах, прозаиках – живущих и безвременно ушедших от нас. Российскую, тюменскую темы дополняют страницы о геологоразведчиках Ямала, короткие зарисовки, эссе.
Новая книга поэта и прозаика Николая Денисова «На закате солончаки багряные» — документальное лирическое повествование о малой родине автора — селе Окуневе Бердюжского района Тюменской области, о близких ему людях, «о времени и о себе». Автор рассказывает о поре ранних детских лет, прокладывая своеобразные «мостики» в современность.Книга издается к 60-летию Николая Денисова.
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
Жизнь в стране 404 всё больше становится похожей на сюрреалистический кошмар. Марго, неравнодушная активная женщина, наблюдает, как по разным причинам уезжают из страны её родственники и друзья, и пытается найти в прошлом истоки и причины сегодняшних событий. Калейдоскоп наблюдений превратился в этот сборник рассказов, в каждом из которых — целая жизнь.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.