Арктическая одиссея - [47]

Вчера мы наблюдали величественное явление природы, которое бывает только за полярным кругом. Такое невозможно полно описать, это надо видеть. Такое явление сравнительно полно мог бы отобразить талантливый, истинный поэт. Как у Ломоносова:

С полночных стран встает заря!

Не солнце ль ставит там свой трон?

Не льдисты ль мещут огнь моря?..

Как может быть, чтоб мерзлый пар

Среди зимы рождал пожар?

Метко замечено. Но то Ломоносов!

Когда мы снова окажемся среди людей, в кругу близких и знакомых, а я глубоко уверен, что это время настанет, то, наверное, спросят: каково оно – полярное сияние? Как объяснить? Все небо полыхает, переливается всеми цветами радуги, драпри, корона лучезарная… Все это не то. Основное-то не дойдет до слушателя. Не почувствует он полярное сияние. Его надо видеть, пережить и прочувствовать.

О полярных сияниях немало писали и зарубежные, и отечественные путешественники, исследователи Арктики. Наиболее удачно выразил себя при описании этого явления известный норвежский исследователь Арктики Фритьоф Нансен. Интенсивные полярные сияния он много раз видел во время легендарного дрейфа «Фрама».

«И вдруг северное сияние расстилает по небосводу свое затканное серебром то желтое, то зеленое, то красное покрывало; вот оно расходится, потом опять беспокойно собирается в волнистые складки, развертывается и колышется серебряной лентой. Ярко вспыхивают снопы огня и радуги». И еще у Ф.Нансена (это уже похоже на стихи в прозе). «…Смотри на него, пей из него забвение и пей надежду, – оно так похоже на мятежную человеческую душу. Беспокойное, как она, стремится оно захватить весь небесный свод, но остается лишь блестящей погоней за светом. Оно прекраснее всего другого в своей дикой игре, прекраснее даже румяной зари, но не несет оно вести о дне грядущем. Бессильная погоня в пустом пространстве. Моряк по звездам направляет свой путь; могло бы собраться и ты, северное сияние, могло бы и ты оказать пользу, выводя заблудившегося странника на дорогу. Но продолжай свою пляску и дай мне наслаждаться тобой; перекинь мост между настоящим и грядущим, и позволь мне в мечтах уноситься далеко, далеко в будущее. – О, ты, таинственный свет, что ты такое и откуда ты исходишь? Но к чему спрашивать? Разве не довольно изумляться твоей красоте и на этом остановиться?.. Это жизнь, расцветающая среди спящей ночи».

После такого возвышенного, восторженного нансенского описания северного сияния у меня уже сейчас нет желания писать о нашем будничном быте. И о чем писать? Льды, морозы, свирепые ветры, снега и вьюги, ледяное безмолвие – так должно и быть, это же Арктика! Мы входим в полярную ночь, в темень полярной ночи. Это нас немного страшит. И в то же время в каждом из нас живет томительное ожидание чего-то светлого, лучшего…

10 ноября.

Живем в полярной ночи. То и дело дуют сильные ветры со снегом. Пуржит. Температура воздуха опускается иногда за минус тридцать градусов. В некотором отдалении от острова с разных сторон часто слышится треск и грохот от подвижек льда. Идет торошение. Из-за отсутствия надежного освещения метеоплощадку прекратили посещать. Сняты наружные наблюдения. Записываем только показания ртутного барометра, который находится в помещении. Нас интересует тенденция изменения давления, от которой зависит, в некоторой степени, дальнейшее изменение погоды. С Данилычем проверяем привады. Теперь все три привады посещаются песцами. Данилыч советует подождать с охотой. Пусть песец выходится до шкурки первого сорта. Песцы от нас не уйдут. И уходить им некуда.

Праздник отметили скромно. В этот день даже на улицу не выходили из-за сильной пурги. Данилыч возится с медвежьими шкурами.

14 ноября.

Вчера и сегодня ясная и морозная погода. По южному горизонту еще видны светлые отблески зари, но все же днем темно, видны звезды. В такую погоду я стараюсь больше времени проводить на воле: гуляю по острову и во льдах вблизи острова. Сегодня два раза вытаскивал Виктора на прогулку, на которую он выходит с неохотой. После прогулки Виктор заходит в свою комнату и заваливается на койку. Хандрит парень.

Данилыч в свободной комнате возится с верстаком. Столярный инструмент на станции имеется. Когда мы раньше пилили плавник на дрова, то хозяйственный Данилыч отобрал несколько вдоль волокнистых бревнышек и аккуратно расколол их надвое. Сейчас он занес этот материал в рабочую комнату. Решил изготавливать вторые нарты. Я уверен: у него это получится. И еще продолжает обработку медвежьих и нерпичьих шкур.

21 ноября.

Вчера с Данилычем установили капканы около своих привад. Я установил два капкана, Данилыч – пять. Ночью был сильный поземок, мело, к утру утихло. Условно, по времени называем утро, день, ночь. На самом деле – сплошная ночь. Сегодня после завтрака я пошел, а Данилыч поехал на упряжке из четырех взрослых собак проверять свои охотничьи угодья. Подходил к приваде и волновался. Попал или не попал в капкан песец? На этот раз не попал. Капканы прикрыты снежными пластинками для маскировки. Но за ночь поземок намел небольшие сугробики уплотнившегося снега, и капканы не сработали. По ним безнаказанно ходили песцы и пировали. Какая досада! Пришлось заново переставлять капканы.