Аркадиана - [14]

-- Извините, она так предана нашему делу, так предана...

Оставшись вдвоем, мы валимся на диван и хохочем минут пять. Потом громко и довольно поем "Вихри враждебные веют над нами". Процесс увлекает - сто лет я среди этих ревнителей общественного порядка не пела во весь голос. Напоследок исполнив "Последний матрос Севастополь покинул" мы достаем карты и играем в подкидного. Проигравший кукарекает. Не знаю, как трактует Валентина Михайловна эти звуки. Боюсь даже вообразить... Кукарекать надоедает тоже, мы затихаем и лениво перебрасываемся картами просто так. Звонит телефон. Я сквозь зубы говорю "Алло", ожидая, что это еще кто-нибудь, недовольный фонограммой. В трубке слышен музыкальный грохот типа "бенц-бенц", пьяный смех, и нетвердый мужской голос хрипит:

-- Девчонки! Привет! А мы к вам сейчас придем...

У меня аж сердце обрывается с перепугу. Не хватало только пьяной компании. Абсолютно незнакомой к тому же. Этот голос я не идентифицирую.

-- Кто мы? - спрашиваю я. - И сколько вас?

-- Мы в тридцать втором. Мы сейчас придем, девчонки...

Я ничего не понимаю.

-- Вы куда звоните? - спрашиваю я обалдело.

-- Как куда? В двадцать пятый. Девчонки, не притворяйтесь...

-- Вы ошиблись, - говорю я с облегчением и вешаю трубку. Общага. Или гостиница какая-нибудь для гастарбайтеров. Телефонную станцию на Митинском рынке купили краденую, а программировал сантехник - другого технического работника не нашлось...

Не успеваю я отойти, телефон звонит опять.

-- Девчонки, - вкрадчиво говорит тот же голос. - Мы сейчас все равно придем.

-- Да ошиблись! - говорю я сердито.

-- Не притворяйтесь, девчонки. У нас есть шампанское. И дыня. Медовая дыня, узбекская... Лично выбирали на Алайском базаре...

-- С нитратами? - спрашиваю я из одного любопытства.

-- Какие нитраты! Чис-тей-ший экологический продукт...

-- Ну ладно, приходите, - соглашаюсь я и добавляю строго. - Только чтоб все были мытые и в чистых рубашках. Знаю я...

-- Девчонки... Обижаете... Мы сейчас...

Я вешаю трубку. Интересно, куда они придут, и кто их там встретит.

-- Что с нитратами? - с интересом спрашивает Вера. - Кто чистый?

Не успеваю я объяснить ситуацию, как телефон звонит в третий раз. Неужели уже пришли? Быстрые, неймется, видать...

-- О господи, - говорю я в трубку. - Ну что непонятно?

-- Непонятно-то чего? - спрашивает Ирка, не удивляясь ни секунды. - Когда за рыбкой придешь?

-- Сегодня, - говорю я, подумав. - Ир, когда узбекским дыням сезон?

-- Летом, - говорит Ирка, опять без промедления. Хорошо человеку, у которого есть ответы на все вопросы.

-- Это я без тебя знаю, - говорю я.

-- Что опять предлагают? - спрашивает Вера, когда я кладу трубку.

-- На этот раз камбалу, - отвечаю я. - Хочешь жареной камбалы?

-- Хочу! - кричит Вера.

Снарядившись, мы идем в поход за камбалой. Ирка смотрит на наши физиономии цвета бампера у электрички весьма скептически.

-- Да, тетки, - говорит она. - Глядеть на вас - аж душа радуется.

Потом мы возвращаемся, жарим камбалу, едим, запиваем остатками портвейна, в общем, блаженствуем.

-- Не вздумай идти ни в какую госконтору, - убеждает меня Вера. - Ты себе не представляешь, какие там извращенцы. Там ж ни одного нормального человека не осталось. Все, кто что-то мог, давно разбежались. Там одни нелюди... Я тебе скажу точно, с бандитами иметь дело куда проще. Конструктивнее...

Я киваю головой. Я и не собираюсь идти в госконтору. Я никуда еще не собралась. Но лучше иметь девять тысяч в месяц и ничего не делать, чем иметь меньше и работать. Меньше - потому что, думаю, Георгий Александрович немедленно отменит мое пособие, как только узнает, что я пристроена. За что ж платить-то - это Саше неудобно будет... приезжать вечером придется... да еще я буду усталая... нет, некачественные услуги солидные бизнесмены не оплачивают.

Когда от камбалы остаются одни кости, уже вечер и темнеет, Вера уходит. Я заворачиваю в бесплатную газету рыбные остатки и выхожу к мусоропроводу. На лестничной клетке обнаруживается, что еще не рассеялся сизый дым от моей готовки, и запах тоже соответствующий. Можно уверенно ждать, что кто-нибудь припрется с претензией, к гадалке не ходи. Я распахиваю дверь на пожарную лестницу, но на улице тихо, ветра нет, и проветрится, судя по всему, нескоро.

Я осторожно, стараясь не хлопать дверями и не греметь замком, возвращаюсь в квартиру, но в квартире не сидится. Каждую секунду я жду визита, который испортит мне настроение на весь оставшийся вечер. Проклиная свою трусливую натуру, я беру ключи, подумав, беру свой мобильный телефон (вдруг позвонит Мишка? Или Вера по его просьбе? Нельзя рисковать важными вещами) и сбегаю на пожарную лестницу. По моим расчетам, проветриться должно минут за пятнадцать, поэтому лишний раз проходить мимо подъездных церберов нет смысла.

Внизу какие-то звуки. Может, курят? Голоса, похоже, молодые и веселые. Вряд ли такие предъявят счет за некорректное поведение, но нарушать чужой праздник своим присутствием не хочется. Тем более, там женщины. Или девчонки. Голоса высокие, непуганые и недоразвитые. Сделав мизантропический вывод, я останавливаюсь этажа на два повыше прогнозируемого эпицентра веселья, расстилаю на ступеньке обрывок газеты, сажусь и смотрю сквозь решетку на улицу. День погас, небо еще умеренно светлое, но скоро почернеет. Курят... С курением у нас в доме тоже проблемы. На доске объявлений сейчас висит объявление авторства местных активистов: "Товарищи жильцы! Просим вас не курить в туалетах! Этот запах поступает в вентиляцию, и его нюхают другие люди!" Какой еще запах из туалетов нюхают другие люди, и чего там еще не следует делать, основываясь на этой посылке, можно описывать бесконечно. Просто бездна вариантов... Так что курящим я не завидую...