Арина - [62]

— Я как раз и собираюсь это сделать, коль вы сами не видите недостатков, которых у нас, к сожалению, столько, что хоть лопатой выгребай. Ведь трудовая дисциплина в коллективе, прямо скажем, хромает на обе ноги. Сколько ни ругаюсь, но вы все равно продолжаете заниматься на работе личными делами. Сколько я ни говорю о внешнем виде мастера, а воз и поныне там. Вот взять хотя бы обувку. Одни, забывая, где работают, расхаживают по залу в домашних шлепанцах. Другие напялили туфли на метровом каблуке, словно тут какой театр. Третьи отличились и того хлеще, обмотали ноги по самые колени какими-то ремнями… А посмотрите, на что похожи ваши прически. Какая нечто вроде шарабана соорудила на голове, какая, вообразив себя непорочной девой, отпустила косы до самого пояса, у какой вся голова в мелких завитушках, ровно она в Африке живет. Словом, срамота одна, это не столичная парикмахерская, а некий пестрый цыганский табор.

— По-моему, вы не в ту степь поехали… — подала голос Нина Сергеевна и покачала осуждающе головой. — Чего ж вы от нас хотите? Мы не солдаты, чтобы в одинаковой обувке ходить. Прически тоже себе делать с оглядкой не собираемся…

— Со стороны вас послушать, — перебил ее Костричкин, — можно подумать, что я совсем голову потерял. Вот, мол, из-за каких пустяков заведующий отрывает нас от дела. А про то забыли, что большое начинается с малого. Нет, внешний вид — это никакой не пустяк. Допустим, вчера вы пришли на работу с растрепанной головой, сегодня явились в помятом платье. Но заведующий ничего вам не сказал, не сделал замечания. А вам только этого и надо, вас вполне устраивает матушка-анархия, и вы быстренько катитесь по нисходящей. Глядишь, уже остаетесь в парикмахерской после десяти вечера, подстригаете левых клиентов, а денежки преспокойно кладете себе в карман.

После таких слов Костричкина щеки у Кати Воронцовой стали краснее макового цвета, и она, привстав с места, гневно сказала:

— Неправду вы говорите!.. Я не брала себе деньги. Он в кассу платил, в тот вечер еще Валя как раз задержалась. И тетя Поля убирала тогда…

— Ну вот видите, я как в воду глядел, — усмехнулся Костричкин, довольный тем, как ловко он подвел Катю к тому, что она сама призналась. Про случай с киношником он узнал от Глеба Романовича еще несколько дней назад, но пока ничего не говорил Кате, ему хотелось объявить об этом при всех, чтобы тем самым скомпрометировать Воронцову. — Вы теперь убедились, что это не мой каприз, а сама жизнь диктует нам строго соблюдать дисциплину. От нее ведь зависят наши успехи. А как пошел ее нарушать, то потом уже не остановишься, потянутся одни неприятности… Вот как прикажете поступать мне с Воронцовой? Выговор ей выносить или как?.. Может, для начала она расскажет честно, что ее заставило задерживаться после десяти?..

— Я его пожалела, — сказала Катя. — Он был весь обросший, а рано утром, говорил, за границу улетает.

Костричкин пожал плечами, щуря маленькие глазки, неопределенно хмыкнул.

— Все ясно, случайного человека пожалела. Что и говорить, поступок благородный и в наше время, прямо скажем, редкий. А если с другой стороны посмотреть, то закон нарушила, частную лавочку открыла.

Тут поднялась сидевшая у самой двери тетя Поля, поглаживая воротник старенького платья, волнуясь, сказала:

— Бог с вами, Федор Макарыч, к чему это на девку напраслину валить?.. Каждый знает, Катя у нас не такая, чтоб деньги себе хапать, да она последнее свое отдаст… А в тот вечер на глазах моих все было. Забежал к нам этот, с камерой, а мастера уже по домам разошлись. Стал он чуть ли не на коленях просить, чтоб его подстригли… Катя, добрая душа, ну и пожалела этого самого-то… Сперва еще Валя там вертелась, деньги с него наперед взяла… За что ж тут девку наказывать, я в толк не возьму?..

— Дорогая Пелагея Захаровна, вы не так меня поняли. Я и в мыслях не держал ничего похожего. Я лишь хотел показать, куда мы катимся с нашей расхлябанностью. Это подумать только, кто после десяти задерживается, а кто еще чище поступает!.. — Костричкин вдруг вынул из кармана пиджака флакон одеколона, поставил на стол и спросил: — Вам всем видно, что тут написано?

— «Орхидея», — ответила кассирша Валя.

— Абсолютно верно, а теперь возьмите и понюхайте, — предложил Костричкин, передавая флакон Рае Савельевой, которая сидела к нему поближе.

Рая поднесла флакон к носу и сразу воскликнула:

— Странно, а запах тройного…

Потом стали нюхать другие мастера, и все соглашались с Раей, что это тройной одеколон, хотя на этикетке значилось: «Орхидея».

— Ну что вы на это мне скажете?.. — спросил Костричкин.

— Может быть, на фабрике перепутали, когда разливали, — предположила Валя.

— Едва ли, там ведь ОТК есть, — усомнилась Тамара Павловна.

— На фабрику грешить нечего, — твердо заявил Петр Потапыч. — Я всю жизнь работаю в парикмахерской и не помню случая, чтоб там перепутали один одеколон с другим.

— А ты сам-то раньше ничего не заметил? — поинтересовалась у Глеба Романовича Рая.

Тот развел руками, глядя куда-то в сторону, сказал:

— К сожалению, нет, пока… это самое… он не расшумелся. Ведь разве когда проверяешь?.. Обычно отвертываешь пробку, вставляешь пульверизатор и — пошел…