Аригато - [31]

– Какая разница?

– Когда мы поженились, моя жена наняла повара, у которого абсолютно все подгорало.

– Если мои люди попадутся, это будет только на моей совести.

– Не беспокойтесь.

– Когда начинается операция?

– В идеале – через две недели, считая от этой пятницы.

– У вас отличная выдержка, говорить со мной так. Если бы не Ивонна…

– О чем вы говорите? Никакой благотворительности! Ваша доля, как не верти, три с лишним миллиона франков.

Ивонна, кстати, говорила, что вы ничего никогда не делали бесплатно.

– Она говорила вам это?

– Вы принимаете мое предложение?

– Да. По крайней мере, до того самого утра в день начала операции. Приходите через три дня в мой клуб в одиннадцать сорок пять утра, я познакомлю вас с тремя специалистами.

– Чудесно.

– И я жду, что вы принесете с собой деньги на расходы.

Никто из них не смотрел на завораживающий вид, открывающийся из окна: собор Нотр-Дам, Сена, Париж. Они видели все это прежде. Для обоих единственный интерес сейчас представляли десять миллионов франков.

17

Хуан Франкохогар ждал его за столиком уличного кафе на Шефердз-Маркет. Капитан извинился за опоздание: «Чертовски трудно припарковать машину! У тебя все в порядке? Ты так бледен».

– Через час мы уезжаем.

– Кто?

– Мы с мистером Брайсоном на его частном самолете.

– Куда?

– В Испанию к быкам, в Италию за скульптурой, в Женеву пообедать с человеком, который нарисовал какую-то известную ерунду, очень понравившуюся мистеру Брайсону.

В Женеве мы также покупаем часы. Потом в Вену, в оперетту – не в оперу, что свидетельствует о вкусах моего патрона. Потом в Копенгаген на три дня, поглядеть на крутую порнографию, у него там есть опытные экскурсоводы. Всю дорогу мы будем останавливаться в отелях «Хилтон», там же будем обедать. Так что у меня вроде каникул, готовить нигде не надо, кроме самолета. Там мне придется готовить «закусь». Кстати, что это такое?

– Как ты сказал?

– «Закусь» – Франкохогара передернуло.

– Это, должно быть какое-то питтсбургское блюдо. Ты попроси его уточнить, чтобы не ошибиться.

– Я – несчастный человек.

– Хуан, это я вверг тебя в несчастье, и моя задача – помочь тебе освободиться.

Франкохогар закрыл лицо руками.

– Как только вы вернетесь, – сказал капитан, – я заявлю мистеру Брайсону, что он нарушил дух и букву нашего соглашения. Я скажу ему, что ты хочешь возвратиться в свой прежний ресторан. Предложу ему вложить в твое дело тысяч семьдесят франков на условиях, что ты каждое лето будешь кормить его с друзьями прекрасным обедом, назвав главное блюдо в меню его именем, и он сможет рассылать это меню свои партнерам по бизнесу.

– Благодарю вас. Вы так добры. От вас всегда можно услышать доброе слово.

– Это я благодарен тебе. И скажу тебе еще кое-что, Хуан. Ты окажешь мне огромную услугу, если в течение следующей недели поможешь удержать мистера Брайсона за пределами Англии и сделаешь так, чтобы он в это время не читал газет. Я тут хочу кое-что провернуть и боюсь, как бы это его не расстроило.

– Никаких газет, сэр. Можете на меня положиться.

– Я хочу продать винные запасы моей компании, которую проиграл мистеру Брайсону, а он может по ошибке подумать, что в придачу к компании выиграл и запасы.

– Может. Ему каждый день лезет в голову всякая чушь.

– Ты можешь добавить ему в его «закусь» пару таблеток успокоительного, чтобы он не волновался.

– Тогда он проспит обед?

– Лучше всего это сделать в Риме или в Вене. Тогда ты сможешь насладиться «ригатони-кон-ля-пальята» у «Геккино», что рядом с бойней в Риме. И, конечно, зайти к «Саладину» в Вене.

– Что это такое – «кон-ля-пальята»?

– Это такая часть говяжьих кишок, которая дает невообразимый аромат и вкус.

– Какое успокоительное нужно?

– Я уверен, что человек его возраста путешествует с полной аптечкой снотворного. И витаминов. Тебе нужно всего лишь пересыпать снотворное в пузырек из-под витаминов, и наоборот.

– Я никогда, никогда не смогу отблагодарить вас, капитан, за все, что вы для меня сделали!

– Мне пора идти, Хуан, – капитан встал, отечески похлопал Франкохогара по плечу, и пошел в направлении Бонд-стрит.

Капитан бросил десятипенсовую монету на поднос уличного музыканта (который был владельцем большей части недвижимости в квартале) и вошел в здание. Всемирно известный аукционный зал был переполнен людьми, потому что торги обещали быть сенсационными. Была назначена аукционная распродажа коллекции французских вин капитана Хантингтона одновременно в Нью-Йорке, Сан-Франциско, Токио, Женеве и Лондоне при помощи спутника связи «Телестар».

«Телестар» был идеей Гэса Шютта. Он рассчитал все расходы и доходы, чтобы убедить аукционеров в целесообразности предприятия. Хантингтон объяснил им, что у него мало времени для обычных торгов, а сенсационное сообщение о небывалом, первом в истории планеты аукционе с помощью спутниковой связи целесообразно придержать до дня распродажи, оповестив лишь несколько привилегированных клиентов по телефону. Прессу пригласить на открытие, чтобы только там дать им настоящую сенсационную информацию. Аукционеры слегка поколебались, но потом согласились.

Капитану сопутствовала необыкновенная удача.