Аригато - [29]

Гэс продолжил чтение.

– Разница между максимальными и минимальными затратами зависят от следующих факторов: 1. Сможет ли привлекаемый криминальный персонал украсть тяжелое оборудование – грузовики, прицепы, автопогрузчики, транспортеры и оружие. 2. Потребуется ли подкуп должностных лиц. Средняя сумма между максимумом и минимумом – двадцать девять тысяч пятьсот девять фунтов и пятьдесят два пенса.

Капитан помрачнел.

– Ты сможешь достать такие деньги? – спросил Гэс.

– Я просто обязан это сделать, старина!

– Ну, значит…

– Я не думаю, что ты сможешь…

– Извини, Колин!

– Да, Конечно, я понимаю.

– Ведь ты же гарантировал отсутствие риска.

– Извини, что спросил. Ты прав. Ничего страшного, – он встал и надел пиджак, – я знаю, как обеспечить наше дело средствами и необходимым количеством профессионалов. Мне нужно всего тридцать тысяч фунтов. Спокойной ночи, Гэс.

Капитан допил свой стакан вина, надел шляпу и вышел.

Он вышел на Аксельрод-Хаус в сырую ночь. Полковник морской пехоты ожидал его у выхода. Шоколадный «Роллс-Ройс» был подогнан к подъезду, мотор работал. Он кивнул на прощание и тихо выехал со двора. Деревья старинного парка были погружены во тьму, позади остались огни Аксельрод-Хаус. Капитан снова прошел все стадии проверки прежде, чем смог выехать с охраняемой территории и направиться в сторону Лондона.

Он ощущал неимоверную усталость внутри, которую мог преодолеть только за игорным столом. Но он тут же вспомнил, что играть ему не на что: ни наличных, ни кредита, ни собственности. Фактически, у него ничего не оставалось, кроме веры в собственную удачу. Он не преувеличивал ее, но все равно верил. Он верил в то, что родился в здравом уме и теле, и не стал благородным лордом только из-за того, что его опередил бессовестный брат. Он верил в то, что его удача подарила ему Битси с ее могущественными родственниками и Ивонну с ее беззаветной преданностью. Он верил, что сейчас он ухватился за спасительную нить, которая выведет его из лабиринта неудач. Да, он потерял деньги. Но, потеряв деньги, каждый может заработать их снова. Его удача родилась в один день с ним. Рука Провидения указала на него, единственного среди безликой миллионной толпы, обреченной прозябать в заботах о хлебе насущном.

А сейчас еще требовались всего-навсего какие-то жалкие тридцать тысяч фунтов. С его верой в удачу эта сумма была сущим пустяком. Конечно, придется кое-чем пожертвовать – временно, но удача не оставит его. В конце концов, он отказался только от прав на виноторговую компанию в пользу Битси (и одновременно Брайсона). Винные склады принадлежат только ему, и он волен их продать, если захочет. Давно надо было это понять. Они принадлежат только ему, и их можно продать с аукциона – лишь бы не тронуть ничего из запасов Папочки в Шато-Амбре – чтобы заработать деньги на финансирование кражи восемнадцати тысяч ящиков вина, чтобы он мог выкупить у Брайсона то, что Брайсон уже может считать своим, чтобы отдать Битси то, чего у него уже не было, чтобы он мог вернуть Битси около двухсот тысяч фунтов, в придачу к ее тридцати с чем-то миллионам долларов (постоянно растущим).

16

Шарль Бонне родился на Сицилии, тогда его звали Карло Боннети. В пять лет он уже разносил записки, адресованные жертвам шантажа. В четырнадцать лет он впервые убил человека. В двадцать лет стал членом «Общества чести», поклявшись сохранить верность ему до смерти. Он никого не боялся, кроме старших в иерархии мафии. В двадцать два года они отправили его из Палермо в Турцию – редкая честь и свидетельство большого доверия. В Турции Карло и изучил французский язык, преподававшийся ему в основном в постели настоящими парижанками.

Тогда же Боннети начал работать в качестве управляющего сельскохозяйственным отделением своей «фирмы», для которой турецкие крестьяне выращивали опийный мак.

Затем, как владеющего французским языком, его командировали в Индокитай, где он изучил английский – тоже главным образом в постели. Когда Франция вынуждена была уйти из Индокитая, пришлось убраться и Боннети.

Его назначали на ответственную должность директора героиновых фабрик в южной Франции, располагавших одиннадцатью тайными складами в Марселе. С его приходом производительность труда выросла на 11, 78 процента.

Он стал уважаемым человеком, Шарлем Бонне, для публики – владельцем парфюмерной фабрики. С ним считались политики, у него появились друзья в Северной и Южной Америке, самолет и игорный клуб. Наконец, его очень ценили крестные отцы Сицилии.

Метрдотель отвесил ему поклон, когда он вошел в ресторан. Бонне подошел к столику, за которым его ожидал капитан Хантингтон. Они обменялись рукопожатием.

– Итак, мы вновь встретились, – заметил Бонне.

– Извините, что не позвонил раньше, – сказал капитан, – я заказал этот столик сегодня утром из Лондона по телефону.

– С едой ничего не случится из-за того, что она заказана по телефону из Лондона, если ее приготовили в Париже, капитан Хантингтон.

Первым блюдом шло жаркое из оленины. Оленина в это время года была редкостью, ее доставили из Швеции. Оба ели молча, запивая еду «Мессо-Бланьи» 1961 года. Когда с жарким было покончено, Бонне сказал: