Архив Банановых островов. Том 1 - [4]

-“Бог миловал…” — неуверенно пробормотал я. Чемоданчик цинично затопал прочь…

-“Давайте я Вам хоть бельё поменяю…” — не открывая глаз я бросил в девичий сексуальный голос подушкой.

-“Какие-ж вы артисты капризные” — вздохнул девичий сексуальный голос и уронил на меня пачку простыней.

Я злился, потому что чувствовал, что уже точно не уснуть…

Окончательно меня разбудил Сашка Пищиков:

- “Юран, деньги есть? Пожрать надо бы…”

(Мы работали в Госоркестре Азербайджана п/у Муслима Магомаева. Зарплата — о которой другим артистам даже не приходило в голову мечтать… Но нам, разгильдяям, иногда и этого не хватало).

Я приоткрыл глаз, подумал, говорю:

-“Сань, мелочь осталась, но к Петрухе сегодня не пойду, точно…”.

Сашка внимательно рассматривал окно:

-“А ты и не переживай. Всё. Нет Петрухи… Они с Муслимом только что куда-то уехали… Пошли Слона будить” (Слон — наш упитанный друган, Володя Ливитин, лучший трубач-туттист в стране).

“До концерта далеко… Если уже не уснуть, если Петрухи нет и денег нет, то лучшего варианта чем разбудить Слона — не будет” — безошибочно просчитал я своё ближайшее будущее…

Растолкали Вовку: “очнись старик, пошли в горсад — потанцуем”…

Володя покряхтел — спрятаться под одеяло мы ему не позволили. Хмуро поморгал на нас длинными светлыми ресницами, скинул ноги на ковёр, усыпанный сигаретным пеплом… Ожесточённо потёр кулаками нос, фыркнул, что-то прошипел и поплёлся в ванную.

Мы вызвали такси и отправились в бильярдную местного горсада.

В бильярдной все столы были свободны. Какой-то мужик у бара прихлёбывал пиво… Поприхлёбывал минут пять, потом предложил: “чё сыграем штоль?” Вова, бесцельно гонявший шары по столу, усмехнулся: “играй, я подыграю…”

Играли по мелочи, по десятке…

Первую партию Володя продул быстро. Мы скинулись, отдали деньги…

Четвёртую и пятую тоже. Мы скинулись, отдали последние деньги…

Вова положил кий: “чё-т играть не охота… давай я лучше вот из такой позиции в две лузы положу, с трёх ударов… а то скушно…” — поставил два шара вплотную к бортам, в центрах противоположных дальних сторон прямоугольника бильярдного стола…

Мужик прищурился: “тысяча рублей”

Володя улыбнулся: “три тысячи”…

Мужик помедлил, вынул пачку денег, отсчитал три тысячи и положил их на бортик стола: “давай! Не забьёшь, ответишь”. Весь персонал бильярдной подтянулся к столу… Прикинув углы отражения зажатым в руке несвежим полотенцем, бармен вздохнул: “Не бывает” — с сожалением посмотрел на Слона и вернулся за стойку.

Два удара не получились.

Вова распрямился, холодно взгянул на ухмыляющегося мужика.

Внимательно осмотрел кий, медленно пропустив его между пальцами по всей длине. Потом пригнулся, замер на пару секунд и пробил… От резкого удара “свой” столкнулся с противоположным шаром и отлетел, рикошетя от бортов, в лузу под Вовиной рукой, а другой шар… бешенно крутясь неохотно полз по дальнему борту стола к лузе… Все замерли… Шар, покрутившись в проёме лузы, медленно упал в сетку…

Вовка молча забрал деньги и мы направились к выходу… Нас догнал хриплый голос мужика: “за такое… никаких денег не жалко…”

P.S.

Владимир Ливитин скоропостижно скончался в начале 90-х, будучи одним из руководителей Российской бильярдной ассоциации.

В то время он уже давно не играл на трубе…

Папа и пилка дров

Мне стукнуло 9 лет.

А моему соседу, Валерке Желткову уже перевалило за 12. Пожилой пацан, можно сказать… Ему уже улыбались девчонки, а нам с Генкой Межориным девчонки никак не улыбались. Мы были как бы мелюзга… Иногда правда улыбались, так как мы были независимая мелюзга, и обещали перспективу (я учился в музшколе на скрипке, а это тебе не папа участковый — это круче), но в основном, нет.

Я, как всегда, после музшколы завернул в сарай к Валерке. По привычку засунул футляр со скрипкой под лежак и осмотрелся. Валерка взволнованно шагал из угла в угол, а Генка сосредоточенно мастерил очередную хлопушку, свёртывая трубочкой страничку из школьной тетрадки и засыпая туда щепотку охотничего пороха, для пугания самых злых старушек.

Мы, когда эти старушки гоняли нас по всей улице за регулярные кражи незрелых яблок и зелёной осыпной клубники из их хилых садов, минировали такими хлопушками покосившиеся дверцы их удобств во дворе. Старушки всегда пугались, грозились уши надрать злодеям и любили нас ещё меньше…

Шла такая вялотекущая война за свободу бесправной пацанвы на территориях частной собственности, в условиях ещё недоразвитого социализма.

Валерка резко остановился, перекинул взгляд с меня на Генку и странным голосом буркнул:

— "я вчера со Светкой был" (соседка Валерки).

Мы рты раскрыли, ну и что? Мы все вместе вчера со Светкой были.

Валерка поморщился:

— …"да нет, мы с ней вечером у неё в сарае были".

Генка спрашивает:

— "а чё вы там забыли? Штоль прятались от кого?"

Валерка занервничал:

— "у нас там… ну в общем" — он почесал затылок, задумался, силясь разглядеть что-то важное сквозь стенку трухлявого сарая… — "в общем… разделись от духоты… и вот… короче, дрова пилили"…"

Нам с Генкой пилить дрова ещё не приходилось, видимо по причине нашей экстримальной занятости. Но мы были безусловно и точно осведомлены, что означает это супер-модное, запрещённое словечко — секс, и каким образом пилят дрова, поэтому уставились на Валерку и приготовились слушать. А Валерка начал опять ходить…