Архитектура сюжета - [36]
● «Хозяин морей: На краю земли». Пожалуй, это самая открытая развязка из всех наших примеров. Возможно, авторы фильма намеревались снимать продолжение, о чем свидетельствует наличие у фильма подзаголовка, или просто отдали дань тому, что первоисточник еще не до конца изучен, однако развязка работает на всех уровнях. После закрытия всех незавершенных линий главного конфликта происходит неожиданное: Джек узнает, что капитан «Ахерона», которого он считал погибшим, на самом деле притворился корабельным врачом, чтобы попытаться вновь завладеть судном, когда оно отплывет от «Внезапного». Финальная сцена, в которой Джек приказывает сменить курс и догнать «Ахерон», а сам как ни в чем не бывало исполняет жизнеутверждающую пьесу дуэтом со Стивеном, дает ясное ощущение, что приключения еще не закончились, и, идеально совпадая с общей тональностью фильма, резюмирует его.
Основные выводы
Какие заключительные уроки мы можем извлечь из взятых для примера книг и фильмов? Чему они учат нас в плане того, как завершить историю на правильной ноте, чтобы вознаградить читателей за внимание, при этом оставив у них приятное чувство легкого сожаления о том, что история подошла к концу?
1. Развязка начинается сразу после кульминации, это последняя сцена в книге.
2. В развязке необходимо закрыть все основные сюжетные линии, чтобы у читателей не осталось явных вопросов. При этом следует избегать и чрезмерной дотошности.
3. Развязка должна оставить у читателей ощущение, что жизнь героев продолжается. Даже в книге, не являющейся частью серии, необходимо намекнуть на то, что произойдет с героями после того, как читатель закроет книгу.
4. В развязке следует продемонстрировать читателям, как именно пройденные испытания повлияли на героя. Если в начале истории он был эгоистичным негодяем, то развязка должна показать, как он изменился.
5. Наконец, тональность развязки должна совпадать с общим настроением книги (веселое, романтичное, грустное и т. д.) и оставить у читателей чувство удовлетворения.
Работая над заключительными строками, вспомните все, о чем велась речь до них, и постарайтесь увенчать написанное такой развязкой, которая затронет и ум, и сердце.
…Концовка – последний шанс произвести впечатление на читателей, чтобы они взялись и за следующую вашу книгу. Хотите вызвать у них восторг или оставить недовольными?
Криста Рукер[45]
12
На что еще обратить внимание в концовке
Образцовые концовки встречаются редко, и далеко не все писатели справляются с задачей на отлично. Если вспомнить о том, сколько всего нужно учесть в финале и как много от него зависит, то вряд ли можно предположить, что все получится с первого раза. Или со второго, или даже с третьего. К тому времени, как мы напишем сто тысяч слов, так и тянет побыстрее состряпать кульминацию, дальше прилепить завершающую сцену и радостно напечатать «конец». Но едва ли такой подход придется читателям по душе.
Вот почему так часто снимают альтернативный финал. После предпремьерного просмотра фильма избранной аудиторией иногда выясняется, что первоначальная концовка почему-то работает не совсем так, как это задумывалось. И вроде бы фильм со всех точек зрения завершен, но режиссер создает новый финал в надежде, что он вызовет более сильный отклик у зрителей.
Писателям иногда приходится поступать точно так же.
Благодаря такой исключительно важной вещи, как планирование, я никогда не начинаю писать роман, не зная, чем хочу его завершить. (Я подробно разбирала этот вопрос в книге «Планирование романа: Наметьте путь к успеху» (Outlining You Novel: Map Your Way to Success), так что здесь не буду вдаваться в детали.) И все равно я почти всегда пишу три или четыре варианта финала, прежде чем остановлюсь на том, что мне действительно подходит. Истории – даже тщательно продуманные – развиваются по мере того, как мы их создаем. Выверенная до мелочей концовка, которую мы держали в уме, приступая к работе, возможно, окажется неподходящей к тому времени, как мы до нее доберемся. Так что же делать?
● Продумайте несколько вариантов финала. Несмотря на соблазн поскорее разделаться с рукописью, над которой вы так долго трудились, и с полным правом набрать долгожданное слово «конец», не сдавайтесь. Приготовьтесь к тому, что процесс не будет быстрым. Иногда может повезти, и подходящая концовка найдется сразу, но такое случается не всегда.
● Отставьте в сторону очевидные варианты. Подумайте о том, как альтернативный финал может повлиять на историю. Возможно, первой написанной вами концовки и достаточно, но вдруг небольшое изменение сделает ее более эффектной? Обязательно напишите несколько вариантов, даже если на ваш взгляд первый вполне подходит. Вас могут ожидать на удивление ценные открытия.
● Проведите тестовый прогон. Возьмите пример с кинематографистов и дайте рукопись одному-двум читателям. Не просите их обращать особое внимание на финал, но, когда они закончат чтение, поинтересуйтесь, какие эмоции и мысли вызвала концовка.
● Забудьте о финале до тех пор, пока не сможете судить непредвзято. К концу работы над книгой мы теряем объективность суждений. Уже сам факт, что роман
Писательница Кэти Мари (К.М.) Уэйланд известна не только своими популярными романами, но и пособиями по литературному мастерству. Лауреат престижных премий, она прекрасно чувствует динамику текста и знает, как заставить читателя сопереживать героям и следить за развитием сюжета. Свою новую книгу она посвятила теме разработки арок персонажей. Почему именно арка персонажа? Потому что, если ваш герой на протяжении всей истории никак не меняется, не развивается и ничему не учится, а топчется на одном месте, он никому не интересен.
В 1831 году состоялась первая публикация статьи Н. В. Гоголя «Несколько мыслей о преподавании детям географии». Поднятая в ней тема много значила для автора «Мертвых душ» – известно, что он задумывал написать целую книгу о географии России. Подробные географические описания, выдержанные в духе научных трудов первой половины XIX века, встречаются и в художественных произведениях Гоголя. Именно на годы жизни писателя пришлось зарождение географии как науки, причем она подпитывалась идеями немецкого романтизма, а ее методология строилась по образцам художественного пейзажа.
Как наследие русского символизма отразилось в поэтике Мандельштама? Как он сам прописывал и переписывал свои отношения с ним? Как эволюционировало отношение Мандельштама к Александру Блоку? Американский славист Стюарт Голдберг анализирует стихи Мандельштама, их интонацию и прагматику, контексты и интертексты, а также, отталкиваясь от знаменитой концепции Гарольда Блума о страхе влияния, исследует напряженные отношения поэта с символизмом и одним из его мощнейших поэтических голосов — Александром Блоком. Автор уделяет особое внимание процессу преодоления Мандельштамом символистской поэтики, нашедшему выражение в своеобразной игре с амбивалентной иронией.
В книге, посвященной теме взаимоотношений Антона Чехова с евреями, его биография впервые представлена в контексте русско-еврейских культурных связей второй половины XIX — начала ХХ в. Показано, что писатель, как никто другой из классиков русской литературы XIX в., с ранних лет находился в еврейском окружении. При этом его позиция в отношении активного участия евреев в русской культурно-общественной жизни носила сложный, изменчивый характер. Тем не менее, Чехов всегда дистанцировался от любых публичных проявлений ксенофобии, в т. ч.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
«Лишний человек», «луч света в темном царстве», «среда заела», «декабристы разбудили Герцена»… Унылые литературные штампы. Многие из нас оставили знакомство с русской классикой в школьных годах – натянутое, неприятное и прохладное знакомство. Взрослые возвращаются к произведениям школьной программы лишь через много лет. И удивляются, и радуются, и влюбляются в то, что когда-то казалось невыносимой, неимоверной ерундой.Перед вами – история человека, который намного счастливее нас. Американка Элиф Батуман не ходила в русскую школу – она сама взялась за нашу классику и постепенно поняла, что обрела смысл жизни.