Архитектор его величества - [9]

Пришедший в себя рулевой нашего корабля предложил отрубить всем мертвым и еще живым злодеям головы и привезти в Новгород, ибо за голову разбойника, по его словам, выплачивается большая награда. Разбойничьи ладьи тоже можно было бы продать за немалые деньги. Но наш приезд в Новгород с таким мрачным караваном привлек бы слишком много внимания, и Арнульф с Ратибором от сей мысли отказались. Ладьи вместе с зарубленными, повешенными и смертельно ранеными просто пустили вниз по течению, и вскоре они исчезли вдали. Что же, пусть кому-нибудь Господь пошлет удачу найти их и заработать на неправедной разбойничьей крови.

Сведущий не только в искусстве резки по камню, но и в медицине брат Северин очистил и перевязал легкие раны русских слуг, нанесенные стрелами и мечами. Ни один из благородных дворян, слава Господу, не пострадал. Гребцы смыли кровь с нашего корабля, слуги занялись стиркою окровавленной одежды, и мы тронулись в путь.

А когда мы прибыли в Новгород, то уже на причале услышали потрясшую всех нас весть: в пятнадцатый день мая, совсем незадолго до нашего приезда, скончался великий князь Киевский Георгий Владимирович Долгорукий, к которому мы ехали, преодолевая тяготы и опасности. Новгородцы узнали об этом всего лишь днем раньше, поэтому город буквально гудел. Причина смерти князя неясна: говорят, он был на большом пиру, и там его то ли отравили, то ли он сам, прости Господи, объелся до смерти, ибо не зря чревоугодие является одним из семи смертных грехов.

Узнав о преставлении Георгия, даже доселе невозмутимый Арнульф из Кесарии изменился в лице, и на то была серьезная причина: мы оказались под видом немецких купцов посреди большого русского города, нисколько не умудренные Господом в том, что делать дальше.

Впрочем, нам почти сразу же милостью Божией удалось найти приют в большом доме — такие дома здесь называют теремами — здешнего купца Радко Хотеновича, земляка Мирослава. Мы перенесли туда поклажу, немного отдохнули с дороги и собрались в главной комнате на совет.

Я вновь выступил за возвращение в родную богоспасаемую Империю, ибо наше посольство было направлено именно к покойному великому князю Георгию Владимировичу. Но и на сей раз мое предложение поддержано не было, ибо, по всей видимости, рыцарь Арнульф получил от его императорского величества Фридриха какие-то неведомые мне дополнительные инструкции и полномочия.

На совете было решено, что Арнульф со мною, Северином, Мирославом и двумя слугами-тамплиерами остается в Новгороде у Радко, Прокопий отправляется в Киев, а Ратибор — в Суздальскую землю, где княжит сын Георгия Андрей. Как рассказал Ратибор, знающий Андрея едва ли не с пеленок, сей князь два года назад против воли отца уехал в Залесье из Вышгорода — данного ему в княжение города недалеко от Киева.

Прокопий и Ратибор должны были сделать одно и то же: уяснить обстановку и по возможности получить для нас новое княжеское приглашение. Насколько я понял, князей должно было заинтересовать не только строительство храмов, но и еще какая-то важная миссия, про которую ведали только Арнульф, Ратибор и Прокопий.

Срок на совете определили в три месяца: если к первому дню сентября мы с Арнульфом не получим нового приглашения, то отправляемся назад, дабы успеть домой до осенних штормов на Ладожском озере и Восточном море. Кстати, первый день сентября сего года — начало 6666 года «от сотворения мира» по принятому здесь византийскому календарю, и сия зловещая символика с двумя накладывающимися друг на друга «числами зверя» весьма беспокоит русских. Хвала всемогущему Господу, по нашему календарю не менее зловещий 666 год от Рождества Христова остался в далеком прошлом.

Уже на следующий день Ратибор и Прокопий наняли легкие и быстрые корабли и разъехались. Радко Хотенович получил плату за наше проживание вперед за три месяца и, как мне кажется, был весьма доволен.

Получается, любезный мой Конрад, что у меня есть три месяца на знакомство с Новгородом. В следующем письме я опишу тебе город, сие же послание спешно заканчиваю, ибо мне представилась возможность отправить его с отплывающими завтра в Бремен шведскими купцами — знакомыми Радко. Возможно, до тебя и его императорского величества еще не дошла весть о смерти великого князя Георгия Долгорукого и я буду иметь честь первым известить вас о сем, ибо Арнульф из Кесарии еще не успел подготовить свой отчет. Легкость и быстрота писания по пергаменту явно не входят в число многочисленных достоинств сего отважного рыцаря Христа и Храма Соломона.

Благодать Божия да пребудет с тобою и его величеством, пусть дни твои будут полны радости и преуспевания, да хранит всемогущий Господь бесчисленные годы тебя и весь наш богоносный германский народ. Аминь.

Искренне твой, вечно любящий тебя и преданный тебе раб Христов и земляк твой Готлиб-Иоганн

ПИСЬМО ПЯТОЕ

[номер по описи Венской библиотеки: XII-34-5836/B-V]

ЕГО ВЫСОКОПРЕОСВЯЩЕННОМУ СИЯТЕЛЬСТВУ КОНРАДУ, АРХИЕПИСКОПУ ВОРМССКОМУ, В МИРУ ГРАФУ ФОН ШТАЙНБАХУ, ОТ ГОТЛИБА-ИОГАННА, В МИРУ БАРОНА ФОН РОЗЕНАУ, БОЖИЕЙ МИЛОСТЬЮ НАСТОЯТЕЛЯ АББАТСТВА СВЯТОГО АПОСТОЛА ПАВЛА В ВОРМСЕ