Архитектор его величества - [36]
Заметь, любезный брат мой во Христе, до какой степени князь Георгий стремился в своем строительстве походить на нашу богоспасаемую Империю, что не убоялся огромных трудностей доставки камня за двести миль![64]. А ведь мог бы строить по-византийски — из плинфы, и все было бы гораздо проще и дешевле. То же самое, кстати, можно сказать и об Андрее Георгиевиче.
А еще я задал Якову Осиповичу вопрос, почему Георгий Долгорукий возвел все свои пять храмов в течение одного 6660 года и больше ничего подобного не строил ни до, ни после. Купец рассказал, почему так получилось.
Георгий давно собирался строить в нашей имперской технике — из камня, повелел разведывать каменоломни, послал обучаться в Империю Савву Нажировича и еще нескольких мастеров. Но в середине пятидесятых годов[65] разгорелась междоусобная война за Киев с Изяславом Мстиславичем, и Долгорукий надолго покинул Суздальскую землю. Вернулся он, проигравший войну и изгнанный из Киева, осенью пятьдесят девятого[66]. Привез он с собою всю киевскую казну, то есть средства у него были. Каменоломни к тому времени уже были разведаны, строители обучены. И так же точно, как Андрей Георгиевич решил успокоить народ большим храмовым строительством в шестьдесят шестом году[67], так Георгий Владимирович решил успокоить в шестидесятом[68], когда тоже ждали прихода Антихриста: первые три шестерки в цифре 6660 выглядели не менее зловеще, чем четыре — в цифре 6666. А еще через два года Изяслав умер, Георгию уже никто не мог помешать стать великим князем Киевским, и он вновь покинул Залесье, теперь уже навсегда.
И вот наконец мы приехали в Москву. Про сей город поведать тебе особо нечего, кроме того, что небольшая, но совсем новая, построенная всего года два назад, крепость площадью не более пяти акров[69] стоит на высоком холме. Каменных церквей в городе нет. Но торговля здесь весьма оживленная: переяславский наместник Гордята Ставич не зря рассказывал мне, что все больше и больше купцов предпочитают путь через Москву. Поэтому посад бурно растет. Большой и обильный торг находится под холмом со стороны Яузы.
В Москве мы попарились в бане и переночевали у тамошнего наместника Жирослава Лазаревича. Наместник, совсем молодой боярский сын, родившийся в Москве и влюбленный в свой городок, поведал мне его историю. Лет тридцать назад суздальский боярин Стефан Кучка владел деревнями по Москве-реке, потом он чем-то настолько не угодил князю Георгию, что тот приехал к Кучке со своей дружиной, казнил этого боярина, конфисковал его владения и заложил на берегу Москвы-реки город, который долго назывался Кучковым, а затем стал зваться просто Москвою, ибо Долгорукому было неприятно упоминание сего боярина. А самое интересное, что Георгий взял с собою детей Кучки, вырастил их и потом женил своего сына Андрея на Улите, дочери Кучки. Не ведаю, насколько сия история правдива, но она вполне достойна воспевания нашими менестрелями, тем более что жену Андрея Георгиевича, как я слышал, действительно зовут Улитой Кучковной.
Еще я узнал от Жирослава, что к югу и западу от Москвы начинаются сплошные леса, благодаря которым вся Суздальская земля и получила название Залесья. В сих лесах еще живут полудикие племена вятичей, но наместник их постепенно подчиняет и скоро сможет доложить князю и владыке о полном приведении края к Святому Кресту.
А наутро я отправился в каменоломни, находящиеся и немного выше, и немного ниже города по Москве-реке.
Наверное, любезный мой земляк Конрад, не имеет смысла подробно описывать в сем письме здешние способы добычи и тески камня, ибо они полностью повторяют те, которые применяются в нашей Империи. Скажу лишь, что поскольку никаких других каменоломен в Суздальской земле нет, здесь добывается белый камень и на обтеску — для облицовки стен и вытачивания украшений, и на заполнение толщи стен, и на строительный раствор. Добыча ведется со стороны высоких берегов Москвы-реки и ее притоков — так удобнее и вести разведку, и добираться до хороших пластов, и грузить добытый камень в лодки или сани. Белый камень перевозится необработанным, обтесывается и пережигается на известь он уже на строительной площадке.
Пласты камня проходят горизонтально, и подземная добыча заключается в их почти полной выемке. Для поддержки потолка обычно оставляют колонны из невыломанного камня: деревянные крепи используются редко, ибо камень несравненно прочнее дерева. Невывезенные обломки камня аккуратно укладывают тут же, оставляя узкие проходы. Высота забоев и проходов в зависимости от толщины пласта колеблется от двух до четырех локтей[70]. Пилы на Руси не используют, камень выламывают при помощи кирок, ломов и клиньев.
Каменоломни в Залесье принадлежат князю, подрядчики занимаются только перевозкою добытого камня. Начальник каменоломен, чиновник средних лет, кажется, в чине сотского, по имени Янь Лукич, уроженец и житель Москвы, любезно провел меня по всем забоям. Для каменоломен, где всегда темно, дневной свет значения не имеет, поэтому мне хватило всего двух дней и ночей на то, чтобы проследить направления пластов и понять: здешние залежи великолепного белого камня неисчерпаемы, и их хватит на множество таких крепостей, какую я задумал в устье Нерли. Надо было только увеличить количество камнедобытчиков и саней для перевозки камня. С середины марта, самое позднее — с середины апреля на здешних реках начнутся ледоход и половодье, и перевозки камня поневоле придется на месяц прекратить, а потом уже использовать не сани, а лодки.
