Археофутуризм. Мир после катастрофы: европейский взгляд. - [88]
Дмитрий помнил, что некоторые члены Имперского правительства придерживались мысли предоставить продовольствие из геополитических соображений. Адмирал Альмагро, барон Империи, герцог экстремадурский и министр обороны, заявил: «Азиатские державы контролируют тихоокеанское побережье. Они желают усилить свое присутствие в этих регионах и дальше на востоке, в конечном счёте овладев Америкой по всей Атлантике. Разве не в наших интересах остановить такую экспансию, установив свой протекторат над САГ и Южной Конфедерацией? Положительный ответ на полученное прошение продовольственной помощи стал бы хорошим способом расширить наше влияния в этом регионе. Кроме того, народы этих государств практически полностью состоят из европейцев ещё с середины века. Всего их около 18 миллионов».
Дмитрию пришло в голову, что население этих двух государств примерно в пять раз меньше, чем было в XX веке. Он тут же решил послать по факсу сообщение в кабинет адмирала Альмагро. Он набрал его на клавиатуре, не доверяя микрофону, который позволял кому–нибудь его подслушать. Он подумал о своих карьерных планах: министр обороны, наверно, оценил выдвинутое им прекрасное решение конфликта между государствами «Атлантической дуги» и прочими.
Дмитрий начал текст ритуальным «Ваше Превосходительство» и продолжил описывать цель миссии Высшего суда в Бресте. Заключение было таким: «Две партии, государства ‘Атлантической дуги’ и вышеупомянутые аграрные государства, достигли согласия насчёт моего предложения. Федеральные власти приобретут часть продукции аграрных государств истца и отправят её на другую сторону Атлантики в качестве продовольственной помощи. Эти расходы не будут, так сказать, безвозмездными, но послужат планам нашей внешней политики, согласно взглядам Вашего Превосходительства».
Дмитрий отослал всё по факсу. Он гордился собой, даже несмотря на предлагаемое им небольшое поступление принципами экономической доктрины «автаркии больших пространств».
Экономическая организация мира, действительно, мало была связана теперь с анархической и катастрофической глобализацией губительных последних лет XX века. Евросибирская Федерация занималась свободной торговлей внутри своих границ, но снаружи она была защищена огромными таможенными сборами. Связка антильских бананов стоила 90 евросестерциев… Каждый крупный континентальный блок жил сообразно собственному ритму и был экономически независим. Больше не было никаких международных потоков финансов или инвестиций.
* * *
Искусственный голос объявил: «В часовне на первом этаже дирижабля скоро начнется православная религиозная служба».
Многие поднялись и пошли на эскалатор. Другие ухмыльнулись. Несмотря на гул пропеллеров и звуконепроницаемую обшивку Дмитрий слышал обрывки песнопений и богослужения. «Им бы следовало поблагодарить Бога за то, что он сжалился над нами в грозу», — подумал он.
Дмитрий не был религиозен, в отличие от своей жены Оливии. После «Великой Катастрофы» и изгнания ислама из Европы произошло заметное усиление религиозности. Это не коснулось протестантских церквей, которые рухнули. Католичество испытало крайне скромное возрождение, затрудненное новым расколом и нехваткой Папы Римского. В то же время после «Возрождения» 2030 года православие, странный вид буддизма и неоязыческие культы всех видов — от самых суеверных и чудных до более изысканных — испытали настоящий бум. Последние нашли источник вдохновения в древнем философе Марке Аврелии, чья работа стала отправной точкой для так называемого «философского язычества». Это течение стало неким синкретизмом эллинистической, скандинавской, германской, славянской и римской традиций, а также было тесно связано с индуизмом.
Что касается Дмитрия, то он был одновременно агностиком и суеверным. Он верил в какое–то безразличное к людям божество, обладавшее превосходящим их разумом и очень могущественное, но не всесильное. Оно делилось на мириады сил, которые Дмитрий обычно называл «Дьяволом». Он, однако, очень хорошо относился ко всем религиям — этого требовала официальная идеология виталистского конструктивизма.
* * *
В небе раздался рёв. Дмитрий наклонился к окну. Несмотря на тьму, он видел серый, продолговатый и надутый объект куда больше «Альбатроса» по размерам. Метрах в двухстах выше, совсем недалеко от них другое воздушное судно пересекало их путь.
Это было новое грузовое воздушное судно, медленно движущееся на скорости 200 км/ч — восьмимоторный «Орка». Дмитрий уставился на огромный висящий грузовой самолёт. На его тёмном корпусе был виден черный гарцующий конь на жёлтом фоне — «Феррари». После исчезновения «Боинга» четыре большие компании боролись за мировой аэрокосмический рынок: «Феррари», гордость Падании; «Евромотор Эйрбас Гезельшафт», «Тайфун» и «Тао–Вань Эйр Индастриз». Последняя была выдающейся китайско–японской компанией, производящей «Летающих драконов» — вакуумные дирижабли, которые были немного быстрее прочих. «Тайфун» объявил, что сможет конкурировать с ними благодаря новым «дирижаблям на электромагнитной тяге», достигающим скорости в 500 км/ч и несущим груза в 10 раз больше, чем старые самолеты, потребляя при этом в 10 раз меньше энергии.
Эта книга шокирует как атлантистов, так и антиамериканцев, потому что она сражается против вульгарных вариантов их идеологии. После краха СССР произошло качественное изменение природы традиционного американского империализма; он избрал путь самоубийственной необузданности, поставив своей целью завоевание мирового господства и воображая себя новой Римской империей. Автор задается вопросом, что лежит в основе этого тщеславного безумия: идеология «неоконсерваторов», финансовые интересы ВПК и нефтеполитиков, агрессивность израильского лобби, крайний национализм или что-то другое? Смертельная опасность, утверждает он, исходит не столько от Америки, мощь которой сильно преувеличена, сколько от тех, кто допускает и стимулирует наплыв инородных этносов в Европу.
Стоицизм, самая влиятельная философская школа в Римской империи, предлагает действенные способы укрепить характер перед вызовами современных реалий. Сенека, которого считают самым талантливым и гуманным автором в истории стоицизма, учит нас необходимости свободы и цели в жизни. Его самый объемный труд, более сотни «Нравственных писем к Луцилию», адресованных близкому другу, рассказывает о том, как научиться утраченному искусству дружбы и осознать истинную ее природу, как преодолеть гнев, как встречать горе, как превратить неудачи в возможности для развития, как жить в обществе, как быть искренним, как жить, не боясь смерти, как полной грудью ощущать любовь и благодарность и как обрести свободу, спокойствие и радость. В этой книге, права на перевод которой купили 14 стран, философ Дэвид Фиделер анализирует классические работы Сенеки, объясняя его идеи, но не упрощая их.
Какую форму может принять радикальная политика в то время, когда заброшены революционные проекты прошлого? В свете недавних восстаний против неолиберального капиталистического строя, Сол Ньюман утверждает, сейчас наш современный политический горизонт формирует пост анархизм. В этой книге Ньюман развивает оригинальную политическую теорию антиавторитарной политики, которая начинается, а не заканчивается анархией. Опираясь на ряд неортодоксальных мыслителей, включая Штирнера и Фуко, автор не только исследует текущие условия для радикальной политической мысли и действий, но и предлагает новые формы политики в стремлении к автономной жизни. По мере того, как обнажается нигилизм и пустота политического и экономического порядка, постанархизм предлагает нам подлинный освободительный потенциал.
Целью данного учебного пособия является знакомство магистрантов и аспирантов, обучающихся по специальностям «политология» и «международные отношения», с основными течениями мировой политической мысли в эпоху позднего Модерна (Современности). Основное внимание уделяется онтологическим, эпистемологическим и методологическим основаниям анализа современных международных и внутриполитических процессов. Особенностью курса является сочетание изложения важнейших политических теорий через взгляды представителей наиболее влиятельных школ и течений политической мысли с обучением их практическому использованию в политическом анализе, а также интерпретации «знаковых» текстов. Для магистрантов и аспирантов, обучающихся по направлению «Международные отношения», а также для всех, кто интересуется различными аспектами международных отношений и мировой политикой и приступает к их изучению.
Люди странные? О да!А кто не согласен, пусть попробует объяснить что мы из себя представляем инопланетянам.
Основой этой книги является систематическая трактовка исторического перехода Запада от монархии к демократии. Ревизионистская по характеру, она описывает, почему монархия меньшее зло, чем демократия, но при этом находит недостатки в обоих. Ее методология аксиомативно-дедуктивная, она позволяет писателю выводить экономические и социологические теоремы, а затем применять их для интерпретации исторических событий. Неотразимая глава о временных предпочтениях объясняет процесс цивилизации как результат снижающихся ставок временного предпочтения и постройки структуры капитала, и объясняет, как взаимодействия между людьми могут снизить ставку временных предпочтений, проводя параллели с Рикардианским Законом об образовании связей. Сфокусировавшись на этом, автор интерпретирует разные исторические феномены, такие как рост уровня преступности, деградация стандартов морали и рост сверхгосударства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.