Археофутуризм. Мир после катастрофы: европейский взгляд. - [80]
— Хозяин, Верховный Международный Суд Санкт–Петербурга хотел бы сообщить вам, что Албанское королевство просит двухгодичную задержку в уплате долга, имеющегося перед Федеральным банком и Республикой Камчатка с 2070 года. Они с нетерпением ждут вашего решения.
Дмитрий набрал на компьютере:
— Дайте им 16 месяцев — не более того. Если албанцы не примут эти условия, Федерация может отменить спонсирование строительства широкого канала между Тираной и Софией. Меня достали эти ничтожества.
Компьютер секунду помолчал. Затем послышалось шипение. Изображение Веги какое–то время оставалось неподвижным.
— Мне написать «ничтожества» в ответе суду, Хозяин?
— Нет. Удали последнее предложение и перепиши всё административным жаргоном.
Дмитрий набрал «81», и изображение виртуальной секретарши исчезло. Индианка всё это видела.
— А Вы быстро принимаете решения…
Дмитрий почувствовал себя польщённым и ответил, пожав плечами:
— Приходится. В Федерации 125 автономных государств, каждое из которых имеет свои эгоистические запросы. Принятое в XX веке правило общего согласия уже нельзя применять. Нужно принимать решения во имя Имперского правительства и общего интереса.
— А что если государство не согласится с вашими решениями?
— Оно может провести референдум и покинуть Федерацию. Так было с крохотным государством Корсики, со Страной басков, с Сицилией, Эстонией и прочими. Некоторые из них вернулись в Федерацию, а другие умоляли нас принять их. Это вполне естественно, ведь теперь они не имеют нашей военной защиты и федеральной солидарности.
— У нас в Индийской Империи были такие же трудности. Непал сперва покинул Союз, а потом снова присоединился, испугавшись Китая…
— С государствами Бретани, Баварии, Фландрии, Иль–де–Франс и Швеции у нас противоположная проблема: они очень динамичны и стараются на всё повлиять. Они пытаются выделиться во всех министерствах и комиссиях. Бретонцы хуже всех. Они повсюду. Можно подумать, что это они управляют Империей. Хотя это не так уж далеко от правды… Нынешний президент Имперского правительства, наш глава государства — бретонец.
Нафисса с удивлением взглянула на Дмитрия. Он добавил:
— Но помимо мелких разногласий, между нами есть понимание. Все мы чувствуем себя частью единого народа, хоть между нами и 20000 километров. Споры об эгоистичных человеческих интересах являются частью жизни. В конце концов, важно лишь согласие по важным вопросам.
— Тогда какие же вопросы «важны»?» — спросила Нафисса озорным голосом.
— Определить общих врагов и общих друзей.
— А, понятно. Я вполне с вами согласна.
Девушка затем сменила тему.
— Вы говорили, что «Реконкиста» 2025–2028 годов была очень жестокой… Не расскажете мне ещё о ней?
Иркутск — Терминал в Комсомольске
Дмитрий чувствовал вкус к трагическим историям в глазах индианки. Она пристегнула ремень. Торможение было очень резким. На экране было написано «3,2 g». Поезд остановился в Иркутске меньше чем на две минуты. Длинноволосый человек в униформе цвета киновари сел рядом с ними, на другом конце их ряда. Кроме дорожной сумки у него был сосновый мольберт. Дмитрий понял, что этот человек — подполковник второго батальона имперских художников. Его нашивки на воротничке — серебряные на розовато–лиловом фоне — были украшены перекрещенными кистью и молотом. Поезд снова тронулся.
Дмитрий запоздало ответил на вопрос Нафиссы.
— Да, она была очень жестокой. После Великой катастрофы, как и всегда в истории, система ценностей рухнула. Генерал Дукачевский взял всё в свои руки. Остатки армии мусульман и этнических банд были взяты в плен и собраны на юге бывшей Франции, а затем насильно отправлены в Северную Африку, не имевшую возможности противостоять этому. Но случилось кое–что ещё более серьёзное: из–за пережитой травмы и радикальной смены взглядов все потомки огромных волн неевропейской иммиграции, захлёстывавших Западную Европу, к сожалению, были… ну, депортированы. Это несколько десятков миллионов людей. Легко представить, что эта операция, устроенная «Армией европейского освобождения», была нелёгкой… Вот это историки и назвали «Реконкистой».
Прекрасная Нафисса удивленно посмотрела на Дмитрия.
— Почему Вы сказали «к сожалению», господин консул?
— С моей точки зрения и с точки зрения моего старого христианского воспитания, всё это довольно дико, но так всё и было…
— С точки зрения индуизма я совсем не чувствую дикости. Продолжайте, пожалуйста: что случилось затем? Была резня? Вы из–за неё горюете?
— Нет, резни не было. Эти люди без корней, без родины были массово перевезены из Европы на Мадагаскар кораблями. Их было 23 миллиона. Многие были по документам «французами», «бельгийцами», «датчанами» и «британцами». Но это уже ничего не значило, права национальностей старого мира полностью исчезли… Победили архаические критерии…
Нафисса изумленно посмотрела на него.
— В Индии нам ни о чём таком не рассказывали…
— Правительство оплатило всю операцию. Сейчас Федерация платит Мадагаскарскому королевству 10 миллиардов евросестерциев. Интеграция там сработала очень хорошо.
Индианка задала новый вопрос:
— Как «Великую катастрофу» пережили наука и технология XX века? Как человечество сумело снова не погрузиться в первобытный строй?
Эта книга шокирует как атлантистов, так и антиамериканцев, потому что она сражается против вульгарных вариантов их идеологии. После краха СССР произошло качественное изменение природы традиционного американского империализма; он избрал путь самоубийственной необузданности, поставив своей целью завоевание мирового господства и воображая себя новой Римской империей. Автор задается вопросом, что лежит в основе этого тщеславного безумия: идеология «неоконсерваторов», финансовые интересы ВПК и нефтеполитиков, агрессивность израильского лобби, крайний национализм или что-то другое? Смертельная опасность, утверждает он, исходит не столько от Америки, мощь которой сильно преувеличена, сколько от тех, кто допускает и стимулирует наплыв инородных этносов в Европу.
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.
Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.