Археофутуризм. Мир после катастрофы: европейский взгляд. - [67]

Те, кто считают, что имперское и федеральное европейское государство «убьёт Францию», путают политическую сферу с этнокультурной. Их понятие принадлежности механистично и статично. Исчезновение парижского государства — если уж говорить как есть — никоим образом не будет угрожать силе и идентичности народа древней Галлии. Напротив, оно укрепит её.

Для построения будущего федерального (и имперского) европейского государства должно исчезнуть статичное французское понятие «закона почвы», унаследованное от Революции. Причина тому проста — традиции британцев, испанцев, немцев, славян и прочих ближе к праву крови, а значит, и французам следует отказаться от части своих унифицирующих притязаний. Стойкая приверженность (будь то правых или левых) французскому якобинскому государству означает проторение пути для автоматической массовой натурализации. Натурализованные, а не интегрированные «французы» никогда не почувствуют себя французами, а всегда будут считать себя арабами или африканцами. Ведь они мыслят этническими категориями.

К сожалению, уже сейчас в Германии, находящейся под влиянием французских левых и собственного хронического комплекса вины и чувства ненависти к себе, говорят о принятии закона почвы. Однако с точки зрения европейской федерации, основанной на автономных регионах с традиционными корнями и более не зависящей умственно от бесплотной якобинской идеологии и возникшей вследствие Великой французской революции идеи космополитизма, такие места как Бавария, Пфальц, Бургундия или Окситания вернутся к этнической сущности и легче справятся с современными табу на право крови — право, которое будет законодательно закреплено.

Переход к федеральному государству не уничтожит физическое тело Франции, а укрепит его. Как? Вдохнув новую жизнь в автономные регионы: Бретань, Нормандию, Прованс и т. д., которые откроют себя заново в рамках общего европейского дома. В федеральной Европе Франция вернётся к своей глубокой сущности: Галлии.

За демократический и федеральный европейский национализм

Мы должны отбросить французский национализм вместе с мутным псевдоевропейством Брюссельской комиссии[179]и разыграть карту третьего пути, европейского национализма на основе институтов Европейского Союза. Мы должны сделать это с умом и избегая открытого экстремизма. Разве нормально всегда мечтавшим о великой Европе упрямиться при посадке в самолет, который вот–вот взлетит? Даже если не нравятся пилоты, всегда можно собраться с духом и угнать его.

Я бы хотел рассмотреть основные моменты относительно нашего националистического взгляда на будущие Соединённые Штаты Европы. Конечно, всё это лишь намётки и предположения. История показывает, что всякая революционная мысль должна быть основана напостоянной программе(как хорошо знали Цезарь, Наполеон и Ленин), пока не произойдетколлективный шок,который позволит претворить её в жизнь, всколыхнув и опустив народный дух. Творение и утверждение новых исторических сущностей зависит от встречи этих двух понятий, служащих семенем и яйцеклеткой истории.

Мы должны принять подлинно демократическое, более не бюрократическое европейское правительство с настоящим парламентом и сильной, решительной центральной властью.

Мы должны отбросить нежизнеспособное национальное измерение (это глупость, например, потому что после Германии президентствовать в ЕС будет Люксембург), особенно теперь, когда возникли планы расширить Европейский Союз за счёт Центральной Европы. Мы должны установить автономные регионы или земли (Länder[180]), согласно расширенной немецкой модели (Бретань, Бавария, Шотландия и т. д.), где общее согласие будет определять политическую волю каждой федеральной власти и будут проходить прямые выборы президента Союза. Региональная автономность укрепила бы его этнический характер, во Франции находящийся в тени идеологии государства. Этнорегиональная идентичность уже становится всё более значимой во всей Европе (в Соединённом Королевстве, Италии, Франции, Бельгии и т. д.). Это «весомая историческая тенденция», как выразился Фернан Бродель[181]. Такую форму регионализации нужно распространять, причем не романтически, а демонстрируя её технические институциональные преимущества. Союзом, состоящим из 15 разных государств разного размера, не так легко управлять. Лучше иметь 70 земель, защищающих собственную автономность и демократически представляющих местное население, а также дебюрократизированное центральное правительство с Брюсселем в качестве столицы и «федерального округа» Союза — это будет лучше, чем нынешнее страсбургское «охвостье»[182].

Соединённые Штаты Европы, органическое собрание крупных и достаточно автономных регионов (некоторые из которых состояли бы из нынешних государств — например, Чешская Республика и Ирландия), определило бы геополитику нового мира и ускорило ход истории. Только так Европа сможет конкурировать с долларом, освободиться от НАТО и вести переговоры с США на равных. Помня о человеческой трусости, я уверен, что такой порядок, структурная революция (тайно планируемая с конца европейских гражданских войн в 1945 году) и трудные роды новой и имеющей международное значение исторической сущности глубоко изменило бы взгляды современных французов — жертв причуд парижского государства. Мы должны доверять истории, эквивалентной движению, переменам и штурму.