Архангельскiе поморы - [8]
Утромъ, еще до разсвѣта, поднялись промышленники, огонекъ развели и начали собираться на охоту; ружья заряжали, топоры да ножи подтачивали. Потомъ всѣ усѣлись въ кружокъ около котелка съ гречневой кашей; пригласили было и Антона, да вспомнили, что человѣкъ пошевелиться не можетъ, — достали лишнюю чашку, наложили каши и подали больному.
— А зависть меня, братцы, беретъ, на васъ глядя, — говорилъ Антонъ.
— Что же такъ?
— Да какъ же! Вотъ поѣдите вы теперь и на охоту отправитесь. Хотѣлось бы и мнѣ съ вами да не могу — руки и ноги привязаны.
— Ишь, нашелъ чему позавидовать! Ну, да ладно, потерпи маленько, — поправишься вотъ ужо…
— Да когда еще поправлюсь-то? Этакъ, чего добраго, и долго еще проваляешься…
— Небось, не долго… потерпи, говорятъ.
Позавтракали промышленники и отправились на охоту. Антонъ остался одинъ. Долго лежалъ онъ, наконецъ попробовалъ встать. Спустилъ одну ногу, другую, привсталъ немного… Нѣтъ, не можетъ держаться на ногахъ — слабъ очень; и рука ноетъ, страшно ноетъ. Развязалъ онъ ее, смотритъ — ранка препорядочная, — камнемъ, должно быть, острымъ разрѣзало.
Долго, нескончаемо долго, тянулось время для Антона; лежалъ онъ, лежалъ — скука страшная. Пробовалъ заснуть, — не могъ: не идетъ сонъ да и только. А огонекъ на каменкѣ въ это время совсѣмъ догорѣлъ — погасъ; надо бы еще дровъ подложить, да встать-то нельзя… Эхъ, горе, горе…
Вернулись промышленники ужь поздно вечеромъ, усталые, голодные, недовольные охотой.
— Эхъ, понесла насъ нелегкая! — говорили они. — Всего-на-все только двухъ тюленей и добыли. Нешто это охота? Лучше бы и совсѣмъ не ходить…
— Да куда они дѣвались, тюлени-то? — спросилъ Антонъ. — Иной разъ вѣдь ихъ видимо-невидимо…
— Да вотъ, поди ты, братецъ ты мой! Скрылись куда-то, да и все тутъ. Первое-то время, какъ мы сюда пріѣхали, славный убой былъ. Иной разъ сколько ихъ убьешь въ день-то, а ни одной пули не выпустишь…
— Палками, видно?
— Палками, другъ. Выглядишь это мѣстечко такое, гдѣ, значить, стадо ихъ цѣлое сидитъ, ну и подкрадываешься, противъ вѣтра, извѣстно, ну, а потомъ и на ура — га! га! га!.. Замечутся, какъ угорѣлые, а мы въ то время и лупимъ. Десятка два иной разъ въ день набивали… Ну, а теперь не то, скрылись куда-то тюлени…
— Плохо, больно плохо! — жаловался дядя Никифоръ, хозяинъ артели. — Коли все такъ будетъ, — такъ просто хоть караулъ кричи…
Пообѣдали, чѣмъ Богъ послалъ, и принялись за тюленей. Сняли съ нихъ шкуры, огонекъ развели за дверями, котелъ надъ нимъ повѣсили и стали сало вытапливать. Тюлени оказались не очень-то жирными, и сала съ нихъ собрали самую малость.
Дней черезъ шесть Антонъ сталъ поправляться понемногу, наконецъ и совсѣмъ поправился. Началъ онъ тоже ходить съ товарищами на охоту. Ружье ему дали, — было два-три запасныхъ, — пороху, пуль.
Каждый день, съ ранняго утра до поздняго вечера, бродили промышленники, высматривая тюленей, и много чего случалось имъ выносить.
Разъ какъ-то, попрыгивая такъ со льдинки на льдинку, они незамѣтно удалились отъ берега, и ихъ едва-едва не унесло на самую средину океана.
Другой разъ одинъ парень въ полынью провалился, ужь Богъ его знаетъ, какъ онъ такъ оплошалъ. Затянуло ее утреннимъ морозцемъ тоненькимъ такимъ ледкомъ, а онъ и ступилъ; едва-едва подоспѣли, — вытащили.
Такъ изо-дня-въ-день тянулось время. Было не то, чтобъ очень скучно (скучать-то, пожалуй, и некогда было), ну, да и не весело тоже: какое веселье на дикомъ, пустынномъ островѣ.
Наконецъ прошла и осень. Настала долгая, суровая зима со страшными трескучими морозами. Дня почти совсѣмъ не было, все больше темная, непроглядная ночь.
Плотно-на-плотно законопатили промышленники щели въ избушкѣ, покрѣпче притворили дверь, а на ночь камни къ ней приваливали, потому, не ровенъ часъ, пожалуй и гость незваный, медвѣдь, заглянетъ, — много ихъ тутъ зимой по острову шляется. На улицу почти цѣлый день не выходили, да иногда просто и невозможно было выйти, морозъ доходилъ больше, чѣмъ до 40 градусовъ, — какъ разъ безъ носа или безъ уха останешься.
И днемъ и ночью въ избушкѣ горѣлъ ночникъ. Чадъ отъ этого ночника, духота, спертый воздухъ, недостатокъ движенія дурно подѣйствовали на промышленниковъ. Случилось то, что и должно было случиться: между ними появилась незваная, непрошенная полярная гостья — цынга. Первымъ заболѣлъ Захаръ, молодой, здоровый парень. Сначала было ничего, не очень онъ жаловался, такъ только слабость чувствовалъ, ну, а потомъ сильно сталъ мучиться; лицо все распухло, а особенно десны, кровь изъ нихъ сочилась. Надо бы полѣчить было Захара, да нечѣмъ лѣчить — никакихъ лѣкарствъ съ собой не было. Вздыхали только промышленники да головами покачивали.
— Эх, парень парень! — думали они, — придется тебѣ помереть здѣсь на чужой сторонкѣ, безъ покаянія… Да… А тамъ, смотришь, и сами за тобой слѣдомъ пойдемъ.
Какъ за ребенкомъ малымъ ухаживали промышленники за Захаромъ, однако ничего не могли подѣлать.
Разъ какъ-то, въ долгую, скучную ночь, сидѣли они всѣ передъ огнемъ, молчали. Захаръ лежалъ на нарахъ и стоналъ, да такъ жалобно, что у его грубыхъ, суровыхъ товарищей слезы даже навертывались на глазахъ.
Поэзия и проза (компиляция из разных источников): рассказы из сборников "A Mainsail Haul" и "A Tarpaulin Muster", стихотворения из сборника "Salt Water Poems and Ballads" и др., глава из поэмы "Мазилка". Составитель (и переводчик нескольких рассказов) — Виктор Федин.
Основано на реальных событиях! Самое знаменитое кораблекрушение в истории глазами десятилетнего мальчика. Как он сумел спастись и помочь своим близким? И почему стольким пассажирам «Титаника» это не удалось? Джордж Колдер – самый везучий мальчик на свете. Ведь он отправляется в путешествие на величайшем корабле из всех, что когда-либо были построены, – на «Титанике». Это будет лучшее приключение в его жизни! Но случается невозможное. Корабль, названный «непотопляемым», начинает… Тонуть! И Джордж остаётся в одиночестве, потерянный и напуганный, на судне, которое неотвратимо уходит под воду.
«Сказание о распрях» — героическое повествование в жанре «фэнтези» с элементами сказки и небольшим заимствованием из древнегерманской, славянской и тюркской мифологии, а также отсылками к «1001 ночи». А начинается всё с сотворения Богом вселенной, в которую он помещает одну планету, где создаёт Рай на континенте «Фантазия». Но один из его помощников начинает всё портить и, превратившись в дракона, начинает поедать материк, обгладывая его с краёв. Но добро побеждает, и Бог создаёт людей — которые, однако, по прошествии некоторого времени не оправдывают его доверия.
В своей увлекательно написанной книге «От „Наутилуса“ до батискафа» современный французский писатель Пьер де Латиль рассказывает о том, как после многих лет мучительных поисков и неудач людям удалось наконец сконструировать батискаф — подводный аппарат, свободно перемещающийся под водой и способный спускаться на дно величайших впадин Мирового океана.
Французский писатель Анри де Монфрейд (1879–1974) начал свою карьеру как дипломат во французской миссии в Калькутте, потом некоторое время занимался коммерцией — торговал кожей и кофе. Однако всю жизнь его привлекали морские приключения, и в 32 года он окончательно оставляет государственную службу и отправляется во французскую колонию Джибути, где занимается добычей жемчуга. По совету известного французского писателя Жозефа Кесселя он написал свою первую повесть «Тайны Красного моря» — о ловцах жемчуга, которая с восторгом была принята читателями, а автор снискал себе славу «писателя-корсара».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.