Арфа королей - [115]
– Ага, – говорит он, – по одному за раз. Так-то честнее. Ты уверен, парень?
Наверное, надо было изобразить ужас. Но в данный момент это выходит за рамки моих способностей к притворству. К тому же, я сам в это влез и теперь рад, что Иллан предоставил мне возможность выйти из этой ситуации, избежав униженного отступления, поэтому энергично киваю.
– А вы как думаете, ребята?
Иллан оглядывает круг конюхов, и в ответ ему раздается хор голосов: «Да!», «В бой!».
Странно. Иллан – воин с Лебяжьего острова, и ему полагается работать под прикрытием.
– Ставлю два медяка на то, что конюх одолеет всех троих! – выкрикивает Арку.
Поднимается страшный крик, многие ставят четыре, а то и пять медяков на то, что меня ждет поражение. Пока все спорят о правилах и делают ставки, я успокаиваю разум и готовлю тело к бою. Смотрю только на Силача, которому предстоит стать моим первым соперником. И когда шум стихает, когда Иллан, взявший на себя обязанности судьи, выкрикивает «Готовы? Вперед!», я действительно готов. Толпа решила отдать победу тому, кто первым уронит противника на землю и продержит, пока судья не досчитает до трех. О спрятанном оружии и о том, можно ли им пользоваться, не упоминается. Предполагается, что все будут драться честно.
Я позволяю Силачу первым нанести мне удар. Когда его кулак врезается мне в плечо, мычу и пошатываюсь. По толпе ползет шепот. Странно, большинство из них, похоже, хотят, чтобы я выиграл хотя бы одну из трех схваток, хотя ставки большинство делает на прямо противоположный исход событий. Я восстанавливаю равновесие и врезаюсь головой в противника, как разъяренный бык. Увернуться он не успевает, и мой удар вышибает из него дух. Я неуклюже поворачиваюсь на пятках. Силач все еще стоит, согнувшись пополам, и хватает ртом воздух. Я делаю подсечку и сбиваю его с ног, обставляя все так, чтобы это больше напоминало не мастерство, а глупую удачу. Он падает. Зрители хлопают в ладоши и радостно орут, даже те, кто поставил против меня. Иллан считает до трех и объявляет меня победителем первой схватки. Я протягиваю руку, чтобы помочь Силачу подняться на ноги, как полагается на Лебяжьем острове, но он злобно смотрит и ворчит:
– Держи свои грязные грабли при себе, лошадник.
Теперь очередь Верзилы. Перед тем как мы встаем друг напротив друга, кто-то протягивает мне бурдюк, и я из него пью – пару глотков, не больше. Ливаун и Арку о чем-то перешептываются, склонившись головами друг к другу. Наверное, обсуждают мою прискорбную топорность и решают, как меня дальше тренировать по возвращении на Лебяжий остров. Или же недоумевает, как это я, во имя богов, вместо того, чтобы залечь на дно на конюшне, дерусь в присутствии зрителей. Вряд ли можно было еще больше выставить себя на посмешище. Надеюсь, ни одна живая душа не сказала Ливаун, с чего все это началось.
Верзила меряет меня взглядом. Я того же роста, что и он, но намного стройнее и подвижнее. Он думает, что сможет схватить меня поперек и шмякнуть оземь, не исключено даже, что головой вниз, то есть провести прием, который можно применять только в реальном бою, потому что здесь весьма велики шансы сломать противнику шею. Этот здоровяк либо идиот, либо безрассуден, либо действует по приказу. О том, кто его отдал, догадаться нетрудно.
Мы с Верзилой кружим друг вокруг друга. Я тяжело дышу, чтобы он подумал, что первая схватка лишила меня сил. Он глухо ворчит, бросая в мой адрес те же идиотские насмешки, которыми они донимали меня до этого. Я наблюдаю и жду удобного момента.
Ага! Он приседает, чтобы схватить меня и поднять. Я запрыгиваю на него, как восторженный ребенок, обхватываю руками за шею, а ногами за грудь и вонзаю зубы в ухо. Верзила орет. Я сплевываю кровь. Он пошатывается, я его не отпускаю – неотвязное дитя, которое ему не дано с себя сбросить. Здоровяк падает, а вместе с ним и я, делая все для того, чтобы оказаться сверху. Мы катаемся и боремся, но на земле его вес превращается в помеху, он явно уступает мне в ловкости и проворстве. Я не забываю подчеркивать этот спектакль нечленораздельными звуками, которые немой может издавать в минуты физического напряжения – мычу, постанываю и все такое прочее. Глотнув воздуха, Верзила замысловато ругается. Парочку его проклятий надо будет захватить с собой на Лебяжий остров.
– Вперед, лошадник! – доносится чей-то крик. – Давай, парень!
Не один я пострадал от бездумных требований принца по поводу его лошадей, не одного меня били или оскорбляли его приятели. Надеюсь, что ребята с конюшни, поддерживающие меня сейчас, не навлекают на себя неприятностей. Но если я одолею всех троих – а теперь, крепко врезав локтем, положив Верзилу на лопатки и усевшись на него верхом, я уже преодолел этот путь на две трети, – эту историю наверняка замнут, чтобы не вгонять дружков Родана в краску смущения.
– Победителем второй схватки вновь стал Нессан, – говорит Иллан, когда Верзила, пыхтя и отдуваясь, встает и ковыляет, чтобы спрятаться во мраке в задних рядах толпы.
– Где у нас следующий?
Малыш осторожно выходит вперед и подносит кулаки к лицу. Я больше чем на голову выше него и шире в плечах. И хотя он совсем не похож на бойца, внешность может оказаться обманчивой. Интересно, а хорошего пинка и какого-нибудь коварного приемчика хватит, чтобы сбить его с ног? И если да, то не выдам ли я этим себя, ясно дав всем понять, что прекрасно знаю, что делаю?
