Арбалетчики госпожи Иветты - [3]

— Где ваши вещи? — спросил Карстен, поддерживая над госпожой Катриной Аделаидой зонтик.

Она покачала головой. И вытерла руку о платье. Карстен успел заметить черные пятна на запястье.

— Если вы не очень желаете побыстрее обнять вашу тетушку, то мы пойдем и как следует позавтракаем. И согреемся. Совесть не позволяет волочь вас к ней в таком виде. Эти старушки такие нервные…

Девушка даже не улыбнулась.

Отчаянный крик ударил по нервам. Так могло кричать только совсем беспомощное, испуганное насмерть существо. Карстен выронил книгу и выскочил в переднюю. На лестнице он столкнулся с госпожой Иветтой. Она спускалась, держа в руках дымящийся фаянсовый кувшин.

Полураздетость Карстена и обнаженный меч в руке она восприняла, как нечто само собой разумеющееся.

— Простите, но врач велел сделать девочке клизму. Несчастное дитя, даже простые отправления превращаются для бедняжки в проблему…

Судя по всему, она готова была еще говорить, но Карстену не хотелось физиологии, он коротко поклонился и ушел к себе. "Жалок, жалок голый мужчина с перевязью от шпаги через плечо"… Какое-то время его донимало ощущение, что он что-то упустил. Карстен так и не разобрался, чем оно вызвано, и только зло сплюнул в угол и обозвал госпожу Иветту злобной старухой.

Очередной визит старой дамы оказался для Карстена полнейшей неожиданностью. Он едва успел прыгнуть за дверцу шкафа и натягивая там рубашку, думал, что это уже становится дурной традицией. Вот только госпожа Иветта — не та, перед кем он желал бы демонстрировать свои достоинства.

— Простите меня, я думала, вы уже встали.

— Да, я уже встал.

Госпожа Иветта хихикнула, и тут же закашлялась, зажимая рот ладонью.

— Видите ли, мне нужно уехать в столицу.

— М-м? — Карстен выглянул из-за дверцы.

— Небольшая радость в моем возрасте. Но мы живем более чем скромно, а друзья написали мне, что появилась возможность исхлопотать у Ее величества пенсию в честь заслуг моего покойного мужа. Он многое сделал для страны в свое время.

Карстен что-то невнятно промычал. В конце концов, он плохо разбирался в контаманской истории.

— И мой долг — позаботиться о ребенке!

В общем, от Карстена требовалось ни много, ни мало заменить девице тетку на время ее отсутствия, любящей тети то есть. Ну и ее служанки. Нанимать кого-либо еще было накладно. А когда Карстен попытался заикнуться о девичьей репутации, госпожа Герд отрезала, что полностью ему доверяет: и в смысле репутации, и в смысле своего имущества. И что уже договорилась о его временном отсутствии на службе. В общем, "дружба с населением" выходила Карстену боком. Он пожалел, что не переселился в казармы. Не то чтобы он робел перед девицами, но эта была странной во всех отношениях, и что с нею делать, он не знал.

2.

— Такое впечатление, что она побывала в мясорубке. И вот это, — врач брезгливо отбросил в сторону деревянный, на латунных обручах сапожок. — Пользы от него ни на грош, вред один. Все переломы давно срослись, хоть и неправильно.

Девочка жалобно застонала, и Син склонилась к ней, кладя руку на лоб; колечко вывалилось из-за корсажа и закачалось на шнурке, сияя, как зеленая звезда. Карстен откровенно любовался ею, благо, внимания на него не обращали. В общем, шлепанье мятежных девиц приносит не одни неприятности.

— Так, а здесь что?

Врач нравился Карстену, молодой, круглолицый и обстоятельный, с добрыми синими глазами, а впрочем, Син и не могла привести другого.

Аделаида Катрина опять попыталась спрятаться под одеяла, но видя безуспешность этого, просто изо всех сил стиснула свою изуродованную лапку.

— Нет! — это скорее прочиталось по губам.

— Свету побольше! — Карстен поднес лампу. Девушка сильно зажмурилась:

— Нет! Нет!

— Ну что ты, Катти… — принялась уговаривать Син. Карстен издал короткий смешок. Скрипачка недоуменно посмотрела на него.

— Просто так звали мою бригантину, — пояснил он виновато. — Шкодливая была… неимоверно.

Врач фыркнул:

— Интересно.

Подмигнул Син левым глазом. Она щедро плеснула из бутыли в фарфоровый стакан.

— Сейчас выпьешь лекарство, и будешь спать.

Катти резко замотала головой, густая жидкость расплескалась по подушкам, оставляя неприятные коричневые пятна. В Карстене опять всплыло желание перебросить строптивицу через колено и выдрать как следует. Даже ладонь зачесалась.

— Оно сладкое. Хочешь, я сама выпью? — Син поднесла чашку к губам. В общем, пока они так развлекались, врач сделал что-то, отчего девица дернулась, закричала — и обмякла. Син осторожно разжала стиснутые пальцы… Врач коротко охнул. Они переглянулись с Син, и он стал поспешно собираться. Карстен предложил ему заночевать, но видно было, что парень смертельно торопится.

Карстен отворил входную дверь. Фонари отчего-то не горели, и июльская ночь казалась глубокой, как колодец. Силуэты домов на противоположной стороне улицы были словно вырезаны из черного бархата и наклеены на звездное небо. Воздух пах цикорием. Врач глубоко вдохнул его, выходя на крыльцо.

— Доброй…

Он не договорил. Потому что воздух, сгустившись, наотмашь ударил в горло, сломал и отбросил на каменный пол передней, и когда Карстен, поспешно захлопнув дверь, склонился над ним, врач был уже давно и безнадежно мертв.