Арабская поэзия средних веков - [23]

Шрифт
Интервал

Чужую жену я легко соблазню, если надо,
В чужое жилье проберусь я, как вздох ветерка.
В набег поведу смельчаков, и пленительный отрок
Мне спутником станет, вернее коня и клинка.
Не раз мне баранину жарил юнец безбородый,
Мы пили вино, принесенное из погребка.
Мои сотоварищи поняли: смерть ожидает
Богатого, нищего, юношу и старика.
Мы, лежа в застолье, соперничали в острословье
И пили, да так, что струилось вино, как река.
Бывает: за нами не в силах поспеть виночерпий,
Тогда сам хозяин хватает бурдюк за бока,
Проворно его поднимает, звеня ожерельем,
И в чаши вино наливает нам из бурдюка.
Напев полуголой невольницы слух нам ласкает,
Сливаются голос и лютня, как два ручейка.
Нам яства подносят красавицы в длинных одеждах,
Исполнят все прихоти, только кивни им слегка.
Я вдосталь вином наслаждался и женскою лаской,
В пустынях безводных дорога была нелегка,
В безлюдных местах, где глухой непроглядною ночью
Лишь злобные джинны вопят над волнами песка,
Где в полдень палящий не всякий осмелится ехать,
Где жажда и зной, где ни лужицы, ни родника.
Я эти пески пересек на поджаром верблюде,
Он к зною привычен, и поступь его широка.

«Я Кайса навестить хочу…»

>{69}

Я Кайса навестить хочу, как брата,
Я клятву дружбы взял со всех племен.
Я видел, как бурлит поток Евфрата,
Как пенится, когда он разъярен,
Как с боку на бок парусник швыряет,
Грозя низвергнуть на прибрежный склон.
Так укачало кормчего, беднягу,
Что в страхе за корму схватился он.
Но что Евфрат в сравненье с Кайсом щедрым?
Тот всем воздаст, никто не обделен,
И сто верблюдиц, крепких, словно пальмы,
Дарит он другу: не велик урон!
Ведь все сыны Муавии>{70} такие,
Любой высок, прекрасен и силен.
По зову первому идут на помощь,
Все на конях, и не сочтешь знамен.
А как приятно с ними быть в застолье!
Их руки щедры, разговор умен.

Аль-Хутайа

Перевод Н. Стефановича

«Отстань и отойди…»

Отстань и отойди, будь от меня подале.
Молю Аллаха я, — убрать тебя нельзя ли?
Тебя считаю я презренным и дурным,—
Надеюсь, что тобой я тоже не любим.
Ты губишь каждого предательством, изменой,
Все тайны выведав в беседе откровенной.
Тебе когда-нибудь за все воздаст Аллах —
Любви не встретишь ты в своих же сыновьях.
Жизнь черная твоя приносит беды людям,
И смерти мы твоей все радоваться будем.

«Аллах тебе за все готовит наказанье…»

Аллах тебе за все готовит наказанье,
И прадедам твоим, и всем, кто жили ране.
Добро твое всегда притворство или ложь,
И праведность свою ты строишь на обмане…
Но ты собрал в себе, лелеешь, бережешь
Все виды подлости, грехов и злодеяний.

«О, как со мною вы безжалостны и злы…»

О, как со мною вы безжалостны и злы,
А я прославил вас, я вам слагал хвалы.
Пусть холит злобную верблюдицу рука —
Верблюдица не даст ни капли молока.
Я знал, что благодать к вам с неба снизойдет
За то, что вы меня спасете от невзгод.
Я был как жаждою измученный верблюд,
Я ждал, что здесь найду защиту и приют.
Но вижу, что от вас бесцельно ждать добра.
Что страннику опять в далекий путь пора…
Но разве виноват был праведный Багид,
Даря приют тому, кто брошен и забыт,
Кто предан, осрамлен, чей жребий так суров,
Кто бродит на земле, как дух среди гробов.
В свирепой ярости, пороча и кляня,
Зачем собаками травили вы меня?
За что же ненависть пылает в вас ко мне?
Так ненавистен муж порой своей жене…
За добрые дела мы благом воздаем —
Но мне за все добро платили только злом.
Чего ж тогда искать? На свете правды нет.
Будь счастлив, если ты накормлен и одет…

«В словах моих много и яда, и едких обид…»

В словах моих много и яда, и едких обид,
И кто-нибудь ими сегодня же будет побит.
Но если я сам изуродован волей Аллаха —
Мое же проклятье пускай и меня истребит…

ПОЭЗИЯ РАННЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

Середина VII века — середина VIII века

Аль-Ахталь

Перевод Н. Мальцевой

«Он пьян с утра и до утра…»

Он пьян с утра и до утра мертвецки, как бревно,
Но держит голову его над чашею вино.
Он пьет, пока не упадет, сраженный наповал,
Порою кажется, что он рассудок потерял.
Мы ногу подняли его — другую поднял он,
Хотел сказать: «Налей еще!» — но погрузился в сон.
И мы глотаем за него, впадая в забытье,
На головню из очага похожее питье.
Налейте ж мне! Налейте всем! Да здравствует вино!
Как муравьи в песке, ползет в моих костях оно.
Так в лоне огненном возрос сын города сего,—
Росло и старилось вино, чтоб сжечь дотла его!
Горит звезда вина, горит! И он, страшась беды,
Спешит разбавить алый блеск прозрачностью воды.
И закипают пузырьки на дне, как будто там
Сто человечков, и они, смеясь, кивают нам.

«Тяжелой смолою обмазана эта бутыль…»

Тяжелой смолою обмазана эта бутыль,
Укутали бедра ее паутина и пыль.
Пока догадались красавицу нам принести,
Чуть старою девой не стала она взаперти!
И светлые брызги вина мимо чаши летят,
И благоуханен, как мускус, его аромат.

«Когда мы узнали друг друга…»

Когда мы узнали друг друга, в ту первую нашу весну,
Мы были подобны прозрачной воде облаков и вину.

«Когда, почуяв гостя…»

>{73}

Когда, почуяв гостя, пес залает у дверей,
Они на мать свою шипят: «Залей огонь скорей>{74}
Они, забыв завет отцов, за родичей не мстят
И в день набега взаперти, как женщины, сидят.
Они из дому — ни на шаг! И бьюсь я об заклад,—
Они бы спрятались в кувшин, когда б не толстый зад!

Рекомендуем почитать
Рубайат Омара Хайяма

Впервые изданный в 1859 г. сборник Rubaiyat of Omar Khayyam познакомил читающую по-английски публику с великим персидским поэтом-суфием и стал классикой английской и мировой литературы. К настоящему времени он является, по мнению специалистов, самым популярным поэтическим произведением, когда-либо написанным на английском языке. Именно написанном — потому что английские стихи «Рубайат» можно назвать переводом только условно, за неимением лучшего слова. Продуманно расположив стихотворения, Фитцджеральд придал им стройную композицию, превратив собрание рубаи в законченную поэму. В тонкой и изящной интерпретации переводчик представил современному читателю, согласуясь с особенностями его восприятия, образы и идеи персидско-таджикских средневековых стихов.


Книга дворцовых интриг. Евнухи у кормила власти в Китае

Эта книга необычна, потому что необычен сам предмет, о котором идет речь. Евнухи! Что мы знаем о них, кроме высказываний, полных недоумения, порой презрения, обычно основанных на незнании или непонимании существа сложного явления. Кто эти люди, как они стали скопцами, какое место они занимали в обществе? В книге речь пойдет о Китае — стране, где институт евнухов существовал много веков. С евнухами были связаны секреты двора, придворные интриги, интимные тайны… Это картины китайской истории, мало известные в самом Китае, и тем более, вне его.


Рассказы о необычайном. Сборник дотанских новелл

В сборник вошли новеллы III–VI вв. Тематика их разнообразна: народный анекдот, старинные предания, фантастический эпизод с участием небожителя, бытовая история и др. Новеллы отличаются богатством и оригинальностью сюжета и лаконизмом.


Тазкират ал-аулийа, или Рассказы о святых

Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.


Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии

В сборник вошли лучшие образцы вавилоно-ассирийской словесности: знаменитый "Эпос о Гильгамеше", сказание об Атрахасисе, эпическая поэма о Нергале и Эрешкигаль и другие поэмы. "Диалог двух влюбленных", "Разговор господина с рабом", "Вавилонская теодицея", "Сказка о ниппурском бедняке", заклинания-молитвы, заговоры, анналы, надписи, реляции ассирийских царей.


Средневековые арабские повести и новеллы

В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.


Комедии

В ряду гениев мировой литературы Жан-Батист Мольер (1622–1673) занимает одно из самых видных мест. Комедиографы почти всех стран издавна признают Мольера своим старейшиной. Комедии Мольера переведены почти на все языки мира. Имя Мольера блистает во всех трудах по истории мировой литературы. Девиз Мольера: «цель комедии состоит в изображении человеческих недостатков, и в особенности недостатков современных нам людей» — во многом определил эстетику реалистической драматургии нового времени. Так писательский труд Мольера обрел самую высокую историческую оценку и в известном смысле был возведен в норму и образец.Вступительная статья и примечания Г. Бояджиева.Иллюстрации П. Бриссара.


Ирано-таджикская поэзия

В сборник вошли произведения Рудаки, Носира Хисроу, Омара Хайяма, Руми, Саади, Хафиза и Джами. В настоящем томе представлены лучшие образцы поэзии на языке фарси классического периода (X–XV вв.), завоевавшей мировоепризнание благодаря названным именам, а также — творчеству их предшественников, современников и последователей.Вступительная статья, составление и примечания И.Брагинского.Перевод В.Державина, А.Кочеткова, Ю.Нейман, Р.Морана, Т.Стрешневой, К.Арсеньевой, И.Сельвинского, Е.Дунаевского, С.Липкина, Г.Плисецкого, В.Левика, О.Румера и др.


Шах-наме

Поэма Фирдоуси «Шах-наме» («Книга царей») — это чудесный поэтический эпос, состоящий из 55 тысяч бейтов (двустиший), в которых причудливо переплелись в извечной борьбе темы славы и позора, любви и ненависти, света и тьмы, дружбы и вражды, смерти и жизни, победы и поражения. Это повествование мудреца из Туса о легендарной династии Пишдадидов и перипетиях истории Киянидов, уходящие в глубь истории Ирана через мифы и легенды.В качестве источников для создания поэмы автор использовал легенды о первых шахах Ирана, сказания о богатырях-героях, на которые опирался иранский трон эпоху династии Ахеменидов (VI–IV века до н. э.), реальные события и легенды, связанные с пребыванием в Иране Александра Македонского.


Корабль дураков. Похвала глупости. Навозник гонится за орлом. Разговоры запросто. Письма тёмных людей. Диалоги

В тридцать третий том первой серии включено лучшее из того, что было создано немецкими и нидерландскими гуманистами XV и XVI веков. В обиход мировой культуры прочно вошли: сатирико-дидактическую поэма «Корабль дураков» Себастиана Бранта, сатирические произведения Эразма Роттердамского "Похвала глупости", "Разговоры запросто" и др., а так же "Диалоги Ульриха фон Гуттена.Поэты обличают и поучают. С высокой трибуны обозревая мир, стремясь ничего не упустить, развертывают они перед читателем обширную панораму людских недостатков.