Апостол свободы - [15]

Весной 1860 года Раковский уехал в Белград, где условия для его работы были более благоприятны. В 1859 году Александр Карагеоргиевич был вынужден отречься от престола, ибо не оказал России поддержки в Крымской войне, во время которой сохранял нейтралитет. Милоша Обреновича вернули из ссылки. Через год он умер, и на трон взошел его сын Михаил. Михаил получил образование в Западной Европе, придерживался либеральных взглядов, был самолюбивым и энергичным правителем. С 1856 года Сербия пользовалась внутренней автономией, однако в ряде городов, в том числе в Белграде, еще стояли турецкие гарнизоны, и князь Михаил был полон решимости освободить страну от остатков иноземного владычества. Он искал поддержки других славянских народов, и когда турецкое правительство попыталось снова добиться высылки Раковского, правительство Сербии отказалось рассмотреть это требование на том основании, что Раковский является иностранным подданным (во время пребывания в Одессе Раковский счел нужным принять российское подданство); не без бравады оно добавило, что даже если бы Раковский им не был, Сербия все равно не стала бы его выдавать.

Наконец-то Раковский смог приступить к изданию газеты «Дунавски лебед», которую в свое время задумал как литературное приложение к газете «Българска Дневница». Первый выпуск «Дунайского лебедя» появился 1 сентября 1860 года. Газета регулярно издавалась каждую неделю (всего вышло 62 номера) и рассматривала самый широкий круг тем, от текущих событий до вопросов филологии. Нужно сказать, что в своих ссылках на турецкое правительство она проявляла умеренность и ограничивалась тем, что призывала его осуществить на деле реформы, которые обещал Хатт-и Хумаюн. Благодаря этому газету можно было распространять в Болгарии, где она вызвала большой интерес. Там обсуждали статьи «Дунайского лебедя» и присылали свои замечания, предложения и новости с мест.

К этому времени Раковский был уже известен и в Болгарии, и среди болгарских общин в других странах как автор «Лесного путника», которого, несмотря на все проблемы работы на расстоянии, сумел издать в типографии Медаковича после того, как был вынужден уехать из Нови-Сада. Поэма Раковского вызывала огромный отклик в сердцах читателей. Им были слишком хорошо знакомы ужасы, которые он описывал, — украденная сестра; ребенок, убитый турецкими бандитами; отец, повешенный по извету доносчика по всем правилам закона; пастух, которому хозяин-турок не заплатил за работу; тирания чорбаджиев и греческого духовенства; растущее бремя налогов и долгов; попытки насильственного обращения в ислам и жестокости в тюрьмах, где невинные люди умирают от пыток тюремщиков-садистов или просто гниют заживо от грязи и сырости.

Каждый, кто читал поэму, без труда находил в собственной жизни параллель страданиям героев, вынужденных уйти в горы; именно потому описания прежней славы Болгарии, красоты ее природы и героическая романтика гайдуцкой жизни производили на читателя не меньшее впечатление, чем тема тирании.

Однако сильнее всего действовал на воображение призыв к бунту, проходивший сквозь всю поэму:

Сердце скорбит страданьем великим,

Разум не в силах спокойным остаться,

Нужно быть зверем бесчувственным, диким,

Чтоб от отчизны своей отказаться.

        Тот же, кто сердцем сыновним тщится

        Рабские цепи сбросить с отчизны,

        Пусть ни огня, ни меча не боится,

        Пусть не щадит ни силы, ни жизни.

Уходя в горы ради мести и личной свободы, гайдуки «теряют драгоценное время». Этих «храбрых соколов» ждет новая задача — быть «вожаками воинства», а целью их должно стать «освобождение всего народа».

Книгу тайком передавали из рук в руки, ее читали, перечитывали и учили наизусть, особенно такие четверостишия:

Юность отцам за свободу родную,

Крови юнацкой не пожалею,

Труден мой путь, но с него не сойду я,

Или умру, иль врага одолею.

Сначала брожение распространялось незаметно и не вызывало видимой реакции, однако года три спустя после опубликования поэмы, когда Раковский уже легально издавал «Дунайского лебедя», политические события стимулировали широкий отклик на его призыв к бунту. После бурных пасхальных празднеств 1860 года церковная борьба попала в мертвый штиль перед грозой. Греки и болгары зашли в тупик, и никакое соглашение между ними не было возможно, однако турки отказывались предоставить болгарской церкви самостоятельность, а русский Синод настаивал на единстве православной церкви. На западе полуострова Сербия готовилась к военному конфликту с Турцией, и внимание болгар переключалось на проблемы политические. Один из читателей «Дунайского лебедя» писал Раковскому из Константинополя: «Все призывают вас закрыть столбцы вашей газеты для религиозных вопросов и обратиться к вопросам политическим». Другой читатель призывал: «Брат, мы не можем более терпеть тяжкое иго язычников… Чего мы ждем? Плохо нам придется, если мы станем возлагать свои надежды на Великие Силы Европы. Болгары многочисленны, отважны и постоянны, но кто станет болгарским Гарибальди? Все говорят, что наши надежды — на деда Раковского»