Апостол Павел в свете Посланий - [80]
Ср.: Исторический Иисус считался пророком, подобным Моисею и царем-Мессией (Матф. 11:3, 21:11, 46; Лк. 7:16, 24:19; Ин::14, 7:40). По (Мк 1:13-!5) он после пребывания в пустыне со «зверями» пришел в Галилею проповедовать благую весть.
Моисей в (Втор. 33:5) назван «царем Израиля».
Еще до Есхатона Всевышний «явил» своего «Избранника» «праведным и избранным», «ибо он блюдёт жребий праведников, потому что они ненавидели и презрели этот мир неправедности и … все его деяния и пути ради Господа духов; и они спасены ради него» (1Ен 48:7, 62:7).
«Я пошлю вам Илию прежде» – фрагмент (4Q ar P). – предшественника Учителя Праведности мужа Вразумляющего стали отождествлять в возвратившимся на землю Илией (ср. с Иоанном Крестителем).
По гороскопу светского Мессии в (4Q Mess ar): у Мессии должны быть родимые пятна и рыжие волосы (ср. с Иисусом), как у Давида по (1Сам. 16:12, 17:42);
«…он приобретет мудрость и знание и будет получать видения»;
«…он Избранник Божий, порождение его и Дух его дыхания, …его замыслы для вечности…»
Гороскоп стал проекцией на Учителя Праведности.
В Гимне 14 Учитель рассматривал Бога в качестве духовного Отца: «…и Ты восхитил меня, возложив на меня Свой Святой Дух; … и Ты до старости поддерживаешь меня; Ибо мой отец не признал меня, и мать оставила меня на Тебя, ибо Ты отец всем сынам Твоей Истины …» (1QН 9:30–36).
В (4Q Testamania, 5-10) относительно жреческого Мессии сказано: «Из среды их братьев Я поставлю им пророка, подобного тебе (Моисею), и вложу слова Мои в уста его, и он будет говорить им все, что я повелю ему; Но если кто-либо не послушает Моих слов, которые от Моего имени будет говорить этот пророк, Я взыщу с того. … так говорит муж с ясновидящим взором; так говорит внимающий словам Бога и сведущий в познании всевышнего».
Далее продолжение о Мессии, что он «говорит своему отцу и своей матери: «Я не знаю тебя, братьев своих не признаю, потому что он соблюдает слова Твои и завет Твой охраняет» (15–17).
В (Зав. Вениамина 9:2–5) сказано: «Всевышний пошлет Свое спасение через посещение Единородного пророка (т. е. «Своего единородного Сына» – Учителя Праведности)… и будет он поднят на дерево (т. е. распят)… и взойдет из Гадеса (евр. Шеол) на небеса (ср. 1QH 3:19–23) … унижен он буде на земле (Ис. 52:13-%3:12) … и славен на небесах».
«услышав это из уст священника, которому Бог дал разумение, чтобы истолковывать все слова его пророков-рабов, через посредство которых Бог рaсcказал обо всем предстоящем своему народу…» (1Q pHab 2:7-10).
В (4QM>a (4Q 491)), fr. 11,1, 11–18: Учитель возвещает, что по своем вознесении на небеса он «будет причислен к богам», «воссядет» «на могучий трон в сообществе богов (т. е. на трон самого Бога), на который никогда «не воссядет никто из царей Востока», и будет считаться Святой обителью», т. е. станет Первосвященником мироздания, совместив жреческого и светского Мессию.
Гимн 6 о путешествии Учителя на Небо: «Я благодарю Тебя, Господи, за то, что Ты избавил душу мою от Ямы (Шеола) и из Аваддона Шеола Ты поднял меня на вечную высоту (на Небо). И я расхаживал по беспредельной равнине, и я узнал, что есть надежда для того, кого ты сотворил из праха для вечного Совета. И дух со крушенный Ты очистил от большого греха, дабы он мог находиться с общиной сынов небес (т. е. с ангелами)» (1QН 3:19–36).
Ср. с путешествием Павла в (2Кор. 12:2–4).
Из гимна 4QM>a (4Q491; Свиток войны, fr. 11):
«…кто сравнится со мною в славе? Кто смеется над бедами, как это делаю я? И кто может, подобно мне, переносить зло? Я не сравним ни с кем в обучении; не сравнится мое учение ни с каким другим. И кто сдержит поток моей речи? И может вызвать меня в суд и быть равным мне? На моем суде (в конце дней) никто не может противостоять мне. Я буду причислен к богам и слава моя – вместе с сынами Царя (сынами Бога – ангелами)».
О появлении «Мессии от Аарона и от Израиля»: «когда придет мессия Аарона и Израиля Он искупит грех правоверных (как жреческий Мессия)» и «предаст мечу» нечестивцев из Израиля и внешних «врагов иудеев» (в качестве светского Мессии) (CD 7:9–8:3, 19:10–15).
Учитель Праведности подобен Моисею (Дюпон-Соммер Ф.). Иисус становится пророком, подобным Моисею, только после Воскресения (Деян. 2:36), (Рим 1:3–4).
По мнению кумранитов Учитель Праведности совмещает функции обоих Мессий: жреческого и светского с приоритетом жреческого, первосвященника. Это совмещение функций происходит только после его ухода в мир иной. (CD 17:18–20, 19:35–20:1). (Ср. с Христом).
Тем самым, смерть была необходимым условием становления единого Мессии. И последующее воскресение, в котором он был уже полноправным Мессией.
Возможно, поэтому и Павла не очень интересовала земная жизнь Иисуса. Тот не был «свят». И сам он стремился освободиться от плоти, чтобы быстрее приобщиться к «священству». (Иисус происходил из колена Иуды, Павел – из колена Вениамина. Они не могли претендовать на право быть священниками).
Учитель Праведности был из рода Левия и не мог быть светским Мессией. Он – жреческий Мессия и стать светским Мессией мог только после смерти, «по духу», но не «по плоти».
Монография посвящена истории высших учебных заведений Русской Православной Церкви – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской духовных академий – в один из важных и сложных периодов их развития, во второй половине XIX в. В работе исследованы организационное устройство духовных академий, их отношения с высшей и епархиальной церковной властью; состав, положение и деятельность профессорско-преподавательских и студенческих корпораций; основные направления деятельности духовных академий. Особое внимание уделено анализу учебной и научной деятельности академий, проблем, возникающих в этой деятельности, и попыток их решения.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.