Еллин: О ценах, друг мой, забудь. Они не торгуются.
Дак: А тогда... как?..
Варвар: Что дадут, на том и спасибо.
Дак: А могут и просто так?..
Варвар: Очень даже могут.
Женщина: Они что, и меня... могут?
Еллин: Тебя-то в первую очередь.
Женщина: Что же мне делать. Бежать?
Варвар: От пирата не убежишь. Пират — это как рок.
Женщина: Куда ты меня, варвар, затащил? Что мне делать?
Варвар: Приголубь их, умиротвори, расслюнявь...
Женщина: Как? Чем?
Варвар: Своим искусством. Оторви от земли и уже не давай им на нее опуститься.
Еллин: Ты ставишь ей непосильную задачу.
Варвар: Почему непосильную?
Еллин: Тяжеловата.
Варвар: Ничего, она у меня взлетит. Просто этот нудный раб со своей кифарой всё время прижимает ее к земле.
Женщина: И вовсе не в кифаре дело.
Варвар: А в чем?
Женщина: Наряды расфалдились.
Варвар: Сбрось их к дьяволу и — лети!
Женщина: Как сбросить? В чем останусь?
Варвар: В чем мать родила. Лучших нарядов у вас не было и не будет.
Дак: Неприлично делать женщине такие предложения.
Варвар: Почему неприлично? Она танцовщица. Я наниматель. Что закажу, то и изобразит.
Еллин: Ты платишь ей за искусство, а не за позор!
Варвар: Я нанял ее для увеселения, а истинное веселье есть полет обнаженной женщины. Видели, как танцуют гадитанки?
Дак: Неужто голыми?!
Варвар: Снимают с себя всё, бросают вверх платочек, и пока платок парит в воздухе, танцуют в чем мать родила. Но подгадывают так, что парящий платочек всё время прикрывает стыдливые места. Все ждут, когда танцовщица промажет, но при мне никогда, ни одна гадитанка себя не посрамила.
Женщина: Я не хуже их это умею, но у меня нет такого платочка, чтобы долго парил в воздухе.
Варвар (снимая с шеи платок): Вот, подбрасывай и веселись. Гадитанки подарили. Учись у них и пойдешь далеко.
Женщина: Мне нечему учиться у шлюх из общественных купален. Мы по-разному смотрим на мужчин.
Варвар: В каком смысле?
Женщина: Моя задача возбуждать в мужах страсть, увеличить человеческое плодородие, а их задача — осушать болота.
Еллин: Профессионалки... Всюду, куда ни глянешь, профессионалки...
Варвар: Я тебя, детка, нанял не для умных бесед. Поди ко мне. Сними вот это, и это. И это, вот, сбросим.
Скиф (обнажив меч): Не смей к ней прикасаться! Она — богиня!
Варвар: Дурья твоя голова, это не богиня, а храмовая проститутка, которую выгнали из святилища за пристрастие к танцам.
Женщина: Вот уж неправда. Меня не выгоняли, а отослали на расстояние колокольного звона с условием, что если не буду пропускать молитвы, смогу туда вернуться.
Варвар: Так ты в ожидании часа молитвы всё торчишь над пропастью?
Женщина: Так.
Варвар: Ну, если ты всё еще считаешь себя храмовой, возьми свои пожитки и мотай.
Женщина: Заплати, что мое, и я уйду.
Варвар: За что платить? Мы условились, что будешь развлекать клиентов за одну десятую от выручки, а вина я сегодня не продал ни капли, и всё по твоей вине.
Женщина: Почему по моей?
Варвар: Ты говорила, что сводишь мужей с ума, а ты этого не умеешь.
Женщина: Как не умею? Посмотри вокруг — одни обалдевшие рожи!
Варвар: Вина, однако, не покупают!!
Женщина: Я свою работу сделала. Они все мною бредят, а то, что при этом не покупают вина, это уже твоя забота. Мой товар пользуется спросом, твой — нет. Рынок — это рынок.
Варвар: И кто это так уж вожделеет? Покажи мне его?
Женщина: Да хотя бы и он.
Варвар: Скиф не в счет. Он всегда готов вскочить в седло, только платить нечем. А ты расспроси тех, что при средствах.
Женщина: Ты сомневаешься, ты и спроси.
Варвар: А что, и спрошу. Я не такой дурак, чтобы бросать деньги на ветер. Начнем с крайнего, с Дака. Скажи, пахарь, глядя на танец этой жрицы храма Сладострастии, зашевелилось ли у тебя...
Дак: А чего ему шевелиться, когда, вон, засуха замучила! Третий год без дождя, держимся поливами. А сколько воды на том буйволе натаскаешь?
Варвар: Стало быть? Дак мимо. Скиф не в счет. Я — наниматель. Что до Еллина...
Еллин (углубленный в чтение): Меня тут нет.
Женщина: А где же ты?
Еллин: Ученые больше пребывают в мире идей, чем в этом греховном мире...
Женщина: Как же ты, пребывая в мире идей, заявляешь, что я тяжеловата?!
Еллин: Ну, может мельком что и приметил, но глубоко не вникал.
Женщина: Как же ты, не вникая...
Еллин: Душечка, философы уходят в горы для размышлений, а не для того, чтобы смотреть танцовщиц!
Женщина: В Афинах мало места для размышлений?!
Еллин: Для глубоких размышлений — мало, и потому, когда нами овладевает великая, но спорная идея, мы уводим ее в горы.
Варвар: Ну вот, еще один мимо. И хотя сама Волупия посвящала тебя во все тонкости женских чар, никого ты тут не охомутала.
Женщина: Как не охомутала? Послушай кифару! Посмотри в его глаза!
Варвар: Рабы не смеют мечтать о любви свободных женщин, их за это кастрируют.
Тем временем из-за скалы выплыла тяжелая корзина и долго маялась по поляне, мешая беседе.
Варвар: Сгинь!!
Женщина: Апостола не спрашиваешь?
Варвар: А он тут при чем?!
Женщина: При том, что он больше всех меня хочет.
Варвар: Вот эта копна рыжих волос?!
Дак: Апостолы — наша опора, это труженики, жертвующие собой, потому, если когда и споткнутся, их нужно прощать.
Скиф: Что ты за него всё заступаешься? Он тебе кто?
