Апостол Германии Бонифаций, архиепископ Майнцский: просветитель, миссионер, мученик. Житие, переписка. Конец VII – начало VIII века - [47]
(2). О том, как он с самого начала сокрушал соблазны юности и навыкал всему доброму
После того как мы – пусть даже всего лишь несколькими штрихами – окончили вступление к нашему повествованию, показав, как он уже в начале своего обучения старался стяжать святость, и положили тем самым фундамент нашему зданию, будем постепенно, выше и выше возводить начатую постройку, пока не дойдем до ее вершины.
Когда с годами в нем окрепла удивительная сила знания, промелькнули семь лет детства и его украсило благообразие отрочества, то он, вдохновляемый Божественной благодатью, обогатился невыразимым величием духа, как это еще покажет дальнейший ход нашего повествования, сообразно примеру святых и верный правилам преподобных отцов, он был отличен и украшен совершенством многих добродетелей. Столь сильно воспламенялся он Божественным духом и столь прилежно предавался он упражнению в чтении, что по мере истечения минут, часов и лет предстательство его небесного покровителя все усиливалось, а Божественные дары в нем умножались. И чем больше преуспевал он в изучении душеполезных наставлений, тем больше побуждало его это изучение, которым он занимался день и ночь, к достижению вечного блаженства, как свидетельствовали о том заслуживающие доверия мужи из его окружения. Это изучение чудесным образом охраняло его от нападок врага и преследований диавола, которые у смертных столь часто имеют обыкновение окутывать нежное цветение юности мраком густого, темного тумана, так что оно по причине его непрерывного ежедневного и усердного попечения и непрестанного поучения в заповедях Божиих уничтожило в нем с помощью Господа Бога в зародыше разгорячение юности и наслаждение плотской похотью.
Все больше и больше подвигала его учеба к всеобщему образованию народа, которое он начал, расширил и завершил в течение не слишком продолжительного времени в строгом соответствии с решением папы, содержавшимся в одном из церковных указов. Таким образом, он уже в пору своей юности, презрев преходящую славу мира сего, на протяжении многих лет надлежащим образом соблюдал правила монашеской жизни под рассудительным руководством вышеупомянутого наставника, пока с прекращением отроческой резвости и с наступлением юношеской возмужалости в его душе не возгорелось желание, пробужденное недостатком в учителях Священного Писания, с одобрения и по совету своих верных собратьев и отца настоятеля посетить близлежащие монастыри.
И когда он в непрестанной и неотступной молитве испрашивал благословения Вседержителя вспомоществовать ему, то, вдохновленный свыше Божественной благодатью, пришел в монастырь, который до сего дня называется Нутсельским[220], и, побуждаемый духовным усердием к чтению Писаний, выбрал себе в учителя блаженной памяти настоятеля Винберта[221], в то время управлявшего упомянутым монастырем по предписаниям устава ордена достойным подражания образом, а братьев, с ним там жившим, – в товарищей. И так, связанный с сообществом служителей Божиих, совершал он свое преданное служение Господу Богу, свое непрестанное бдение, исполненное многих усилий, и свой труд в чтении Слова Божия с прилежным рассуждением о нем, так что славно просиял глубочайшим познанием Писаний и опытностью в сочинительстве, постигнув в совершенстве как владение грамматическим искусством[222] и великолепную стройность стихотворных размеров[223], так и простое историческое повествование и трехчастное[224] толкование духовных Писаний. В конце концов он сам стал наставником в предании отцов и мастером преподавания, он, который не гнушался быть прежде учеником и у подчиненных; так как обычай посвященной Богу жизни таков: кто не дерзает господствовать над своими собратьями, кто прежде не познал себя в подчинении другим, тот не может заставлять своих подчиненных учиться истинному послушанию, если он не хочет сам по-настоящему следовать ему по высшему повелению начальствующего над ним[225]. Это послушание он оказывал всем, кто жил вместе с ним, а особенно настоятелю, которому он подчинялся по предписаниям правил в монашеском смирении, так что он не ослабевал в ежедневном рукоделии и постоянном исполнении своих обязанностей, неуклонно следуя правилам и испытанным уставам блаженного отца Бенедикта. Он являл себя в словах и обращении, вере и чистоте образцом доброй жизни (см.: 1 Тим. 4, 12), так что все имели часть в плодах его добродетелей, а сам он – в вечной награде, ожидающей верных. Бог один только знает сокровенное (см.: Дан. 13, 42) и зрит в глубину сердца, там укоренились его высокое смирение и любовь. Благодаря этим добродетелям он привязал к себе своих товарищей в усердном труде, так что одновременно внушал им страх и любовь, и они по увещанию апостола (см.: Рим. 12, 10), предупреждали его во взаимной почтительности, как отца, в то же время имея его в Божественной любви своим товарищем. Братолюбие и полнота небесного наставничества увеличились в нем настолько, что слава о его святых наставлениях необыкновенно возросла и имя его стало известно как в мужских, так и в женских обителях, многие из мужей устремились к нему, полагаясь на свои мужеские силы и движимые стремлением к изучению Писания, и пили из целительного источника знания, внимательно изучая многочисленные Книги Писания. Те же, кто принадлежал к слабейшему полу и кому длительная отлучка из монастыря была запрещена, движимые духом Божественной любви, приглашали к себе мужа, исполненного столь высокой мудрости, постоянно подвизались в постижении небесного, проходя из Писания одно за другим, и усердно постигали тайны и сокровенную сущность таинств. Божественная благодать возвысила его так, что он по примеру и слову знаменитого проповедника и учителя народов (см.: 2 Тим. 1,13; 2, 15) держался за путеводную нить целительных слов в любви и верности ко Христу и усердно старался явить себя пред Богом надежным и несмущаемым работником, который право правит слово истины.
