Апокалипсис – книга надежды. Курс 12 уроков - [23]

Вера в торжество справедливости, явленное силой Божией в конце истории

И можно понять, что описания справедливого суда Бога над грешниками задевали глубокие струны души читателей, потому что те наблюдали вокруг себя видимое торжество «беззаконников», которым сходят с рук бессовестные поступки, бесчеловечные преступления. Авторы книги Еноха выражают горячую веру в то, что попранная справедливость будет восстановлена – она в полноте восторжествует в конце истории и в «запредельном» небесном мире. Нет, Бог не бросает Свой народ – люди просто не могут охватить своим ограниченным пониманием таинственные замыслы Бога об истории. Так, Ангел Уриил открывает Ездре: «Посеяно зло, а еще не пришло время искоренения его» (3 Езд 4:28)[57]. Как раз в этой связи вспомним откровения апокалиптиков о периодах истории: Бог установил определенный порядок, и сроки воздаяния находятся в руках одного Бога[58]. Апокалипсисы выражают любовь и доверие Богу, Который знает все лучше, чем мы:

«Но кто, Яхве, Бог мой, проникнет в Твой суд, кто исследует глубину Твоего пути или возвестит вес Твоей стези?

Или же кто способен понять Твой непостижимый совет? Или кто из тех, что рожден, когда-нибудь найдет начало и конец Твоей премудрости?..

Но Ты точно знаешь, что Ты сделал с Твоими рабами, ибо мы неспособны понять, что есть добро так, как Ты, наш Создатель.

Но я буду опять говорить пред Тобою, Яхве, Бог мой» (Сирийский Апокалипсис Варуха 14:8–9, 15–16).

Призыв к стойкости и мужественному терпению скорбей

Логично, что апокалипсисы призывают верующих к «терпению» – к принятию ситуации и стойкому и мужественному отношению к суровой действительности. Терпение есть «главная апокалиптическая добродетель». И это терпение будет вознаграждено – апокалипсисы возвещают, что Бог в конце концов Сам вмешается в историю (в день Господень), обратит жизнь праведников ко благу и обновит Свое творение.

Вот с какой красотой это описано в откровении Варуха: «Но тем, кто будет спасен своими делами, и чаяния которых – в Законе, надежды – на разум, чья вера – в премудрости, тем в их время будут явлены чудеса.

Они увидят тот мир, что незрим ныне, они узрят время, которое ныне скрыто от них, время, которое уже не будет старить их.

Они будут жить на вершинах этого мира, они будут подобны ангелам и сравниваемы со звездами. И они смогут принимать по желанию любое обличье, от красоты до сияния, и от света до торжества славы.

Ибо пред ними откроются просторы рая, и им будет явлена величественная красота живых существ под престолом, а также все ангельские воинства… Они освободились от этого мира скорби и отложили груз страданий» (Сирийский Апокалипсис Варуха 51:7–11, 51:14).

Результатом такого божественного откровения должно стать успокоение сердца вопрошавшего героя и мир в его душе: «Но ты, Варух, укрепи твое сердце ради сказанного тебе и уразумей то, что тебе показала благодать в видениях, ибо вот ты был весьма утешен навек» (Сирийский Апокалипсис Варуха 43:1).

«Пессимизм» апокалиптиков и «оптимизм» пророков во взгляде на историю

Сопоставим теперь общие мировоззренческие основы ветхозаветных пророческих книг и апокалиптических произведений.

И те и другие разделяют общую веру в то, что благой Бог является абсолютным владыкой истории – даже когда происходящее вокруг, казалось бы, очевидно свидетельствует об обратном. Бог может сотворить невозможное по земным меркам, Его могуществу нет предела.

При этом смысловые акценты пророков и апокалиптиков весьма различны. Пророки представляют Бога всегда действующим в мире и направляющим людей и народы на путях истории. А в апокалипсисах Бог как бы временно дистанцировался от человеческой истории – согласно ощущению апокалиптиков, мир находится в плену у сил зла, у которых на какое-то время «развязываются руки». У пророков угнетающие Израиль царства мыслились как «инструменты» в руках Бога, служащие для приведения Его народа к покаянию, – то есть языческие царства тоже оказываются включены в божественный спасительный замысел. А в апокалипсисах краски сгущаются: царства-угнетатели сближаются с противящимися Богу темными силами, они открыто сражаются против Бога. В этом отношении апокалиптические книги характеризуются бóльшим дуализмом – бóльшим разграничением на «добро» и «зло», «белое» и «черное», – чем это было у пророков.

В целом апокалиптика более пессимистично настроена по отношению к человеческой истории, чем пророки[59]. Пророки также осознают, что в мире много зла и несправедливости, но для них такие «несовершенства» означают необходимость покаяния, то есть внутреннего обновления и осуществления практических усилий, направленных на дела справедливости. Призывая людей к изменениям и конструктивным действиям, пророки выражают убеждение, что история может идти иначе. Спасение Божие происходит в истории и само произрастает из истории; пророки возвещают, что после обращения людей к Богу история вновь будет наполнена благодатью и спасением.

Апокалиптика же, напротив, исходит из убеждения, что исторический процесс «зашел в тупик». Все происходящее настолько опутано злом, испорченность общества и общественных механизмов уже настолько велика, что избавления нужно ждать не от каких-либо «земных» инициатив (неминуемо поврежденных злом), но только «свыше», от Самого Бога (как своего рода deus ex machinа