— Спасибо, месье! — с благодарностью посмотрела на него Анжелика.
Когда он вернулся на мостик, капитан, усмехнувшись, сказал:
— Лакомый кусочек!
— Да, — согласился Пьер, — главное, чтобы эта красотка не схватила лихорадку, а то мы не получим за нее и десяти тысяч.
— Ха-ха-ха! — засмеялся капитан. — Она продрогла? Я позабочусь о ее здоровье!
Стоящий рядом матрос захохотал от этих слов. Де Скренвиль сузил глаза и с угрозой спросил:
— Чему ты смеешься?
— Да так, капитан, — растерянно ответил матрос.
— Если без причины, то ты идиот. Если надо мной, тебе же будет хуже. Подойди! Ближе! — повысил он голос, видя, что матрос в нерешительности остановился от него в трех шагах. — Еще ближе!
Матрос подошел и встал рядом, глядя испуганными глазами.
Резкий удар кулаком по лицу свалил несчастного с ног. Все матросы знали вспыльчивый и жестокий нрав капитана и предпочитали молча выслушивать его оскорбления.
Де Скренвиль питал слабость к женскому полу, но обращался с женщинами так же жестоко, как и с матросами. На корабле у него постоянно находилась какая-нибудь хорошенькая особа, которую он оставлял себе из захваченных пленниц, и когда очередная жертва ему наскучивала, без сожаления продавал ее на невольничьем рынке и заменял другой.
И сейчас у него на судне находилась миловидная молодая француженка Марселина. Она боялась и ненавидела своего владельца.
Маркиз срывал злобу на слабых и зависящих от него людях. Эта неуемная злоба родилась вследствие предательства женщины, которую он когда-то любил и из-за которой стал преступником, потерял честь, имя и был приговорен к смертной казни, но избежал приговора.
Марселине он поручил прислуживать Анжелике, а сам накачивался вином в каюте помощника. Был уже вечер, когда он, обряженный в красивый камзол, неверными шагами направился к капитанской каюте, где находилась Анжелика со своей временной служанкой.
Путь в каюту ему преградил Пьер Матье.
— Мы продадим ее на Крите в гарем, — сказал он пьяному де Скренвилю.
— Конечно, — согласился тот.
— Но она должна хорошо выглядеть! Оставь ее! — настаивал помощник.
— Не беспокойся, я буду с, ней учтив, — с сарказмом поклонился капитан и, отодвинув помощника в сторону, вошел в каюту, где молодые женщины готовились ко сну.
Увидев капитана, Анжелика резко поднялась.
— Вы вошли, не постучавшись!
— С тех пор, как я бежал из Франции, я отвык от изысканных манер… Интересно бы узнать, что вы делали на адмиральской галере? — ехидно спросил он, делая Марселине знак выйти из каюты.
— Простите, месье, но я должна закончить туалет, — не отвечая на бестактный вопрос, сказала Анжелика, — Поэтому прошу вас выйти.
Марселина покорно направилась к выходу, но за спиной капитана показала Анжелике нож для разрезания фруктов и, приложив палец к губам, тихо положила его на пол, после чего вышла из каюты.
Капитан усмехнулся.
— Вы не при дворе, мадам, вы на борту корабля, которым командует человек, приговоренный к повешению.
— Как вор? — с издевкой спросила Анжелика.
— Именно! — не смущаясь, подтвердил де Скренвиль. — Я стал им из-за женщины, не менее соблазнительной, чем вы. Я обокрал ради нее казну, она взяла деньги и» донесла на меня. А я ее любил!..
— Но при чем тут я? — воскликнула маркиза.
— Вы на нее похожи, — сказал он и схватил жертву в объятья.
— Отпустите меня! Отпустите!
Анжелика уперлась руками ему в грудь и изо всех сил пыталась вырваться. Она сумела оттолкнуть его и, отбежав к стене, нагнулась за оставленным Марселиной ножом, но взять его не успела, тяжелый капитанский сапог пригвоздил ее руку к полу и от боли она разжала пальцы.
Капитан поднял оружие, выбросил его в море через открытый иллюминатор и снова повернулся к Анжелике.
— Вы мне заплатите за всех, кого ваша красота заставила страдать, за всех, кто напрасно ждал от вас хотя бы взгляда, за всех, кто молил Бога, чтобы вы нечаянно обронили платок… Какая неслыханная честь, — все больше распалялся он, — поднять его из пыли у ваших ног! — Так вот, мадам, я с вами не буду церемониться! — он ударил ее по щеке, свалив на постель. — Мой корабль не Версаль! — и он нанес ей вторую пощечину.
Маркиза с ужасом смотрела в налитые кровью глаза. Получив еще один сильный удар, она впала в беспамятство: борьба с де Вивоном, нападение берберов на галеру, долгое пребывание в холодной воде и это насилие затуманили ее сознание, и она уже не чувствовала, что с ней происходит.
