— Что чаще всего выбрасывают в урны в комендатуре? — Гейл наклонился вместе с креслом к Стирхофу.
— Стаканчики из-под кофе, — машинально ответил тот, думая, что вопрос адресован ему, и не понял, почему Кройс поперхнулся.
Стандартные стаканчики Президиума были известны всем: высотой ровно в половину нормального стакана, с абрисом белого медведя в профиль на стенке, они закрывались пластиковой крышкой во избежание разлития. Соответственно, темное содержимое в стакане по умолчанию считалось кофе или колой на любой скользящий взгляд. Их было удобно носить и не менее удобно выбрасывать.
— Взрывчатка пластична, она принимает любую форму, которую ей придают, — одними губами прошептал Кройс. — Десять человек, выбросившие в урну по маленькому стаканчику с крышкой, создадут там необходимый объем.
Он замолчал, Стирхоф тоже не издал ни звука, и даже выражение лица его приобрело некоторую заинтересованность в происходящем.
— В самом вестибюле кофейных автоматов нет, — вспомнил Гейл, не раз жалевший об этом после ночной смены. — Где ближайшее место, в котором можно получить кофе в стакане?
— Столовая. — Кройс потер висок, словно тот внезапно разболелся. — Слева от вестибюля, круглосуточная. Она не заказывает одноразовую посуду, а изготавливает ее сама с помощью пресс-форм из пластиковой массы прямо на производстве еды, это в соседнем блоке. И кофе они делают на вынос для посетителей.
В кабинете наступила тишина.
— В Рамзесе тоже есть заведения, которые сами печатают посуду, это не преступление, — сказал Стирхоф. — Соломинки для коктейлей, например, а недоеденное можно взять с собой в пластиковом контейнере. В том же «Росетти»…
— Фирменные ланч-боксы, — Гейл обернулся к Кройсу. — Я брал у них еду с собой. И массу они хранят там же, в упаковочной. Рядом есть какое-нибудь административное здание, по смыслу сходное с Президиумом?
Кройс побледнел так, что шрам стал ярко-розовым.
— Госбез.
Гейл решил не дожидаться дальнейшего, натянул шлем и активировал имплант. Кресло показало начало дрифта, вспыхнул предупреждающий символ на панели — и в этот момент карта на стене внезапно погасла вместе с кабинетом и зданиями, видимыми из окна. Темнота прокатилась по кварталу, глотая улицы. Под истерический вой аварийных оповещателей дрифт-кресло сползло вниз, чтобы мертво ткнуться в основание.
Стирхоф опомнился первым, откинул бесполезные фиксаторы, рванул в стороны контурную сеть и выволок Гейла из кресла. Пришлось несколько секунд отбиваться от его попыток оказать первую помощь, прежде чем тот сообразил, что она не нужна, — в темноте при пляшущем свете фонарика, который торопливо зажег в паде Кройс, видно было плохо.
— Я кому сказал не садиться в кресло? — заорал Стирхоф, убедившись, что Гейл стоит на ногах самостоятельно. — Я сказал не трогать ничего в этом кабинете? Вы кого-нибудь слушаете кроме себя, Эндрюс? Что за беспримерный сумасшедший эгоизм? Не говоря уже о субординации!
При каждом слове полковник с силой дергал его за рубашку на груди, так что верхняя пуговица в конце концов отскочила, открывая в разорванном вороте майку. Но даже после этого Стирхоф машинально продолжал встряхивать Гейла, пока тот не накрыл ладонью его руку и не похлопал ее по тыльной стороне.
— Все в порядке, отец.
Неуставное обращение странным образом подействовало, Стирхоф разжал пальцы, отошел к столу, навалился на него боком и сунул руку во внутренний карман кителя.
Кройс направил свет фонарика Гейлу в лицо.
— Какая у вас дрифт-скорость, Эндрюс?
— Сто сорок узлов.
Стирхоф обернулся и посмотрел непонятным взглядом, а может быть, так только показалось в полумраке. Кройс попробовал вызов в собственном паде, понажимал кнопки на коммутаторе в столе Стирхофа и махнул рукой.
— Блэкаут, — сказал он. — Связи нет.
Гейл подумал.
— Кары автономны?
— Да.
— Поехали. Вам лучше остаться здесь, сэр, — последнюю фразу Гейл адресовал Стирхофу, но тот упрямо мотнул головой и вышел за дверь первым, стараясь идти по-прежнему размашисто и энергично.
Комендантские кары стояли в ангаре ровными рядами, леденцово-красные в лучах аварийных ламп. Дежурный, моргая от яркого света фонарика, направил брелок на ближайший, тот осветился изнутри и поднял дверь вверх. Гейл запрыгнул на водительское место, Кройс сел рядом с ним, тогда как Стирхоф грузно плюхнулся на заднее сиденье. Кар поднялся над полом ангара и сделал разворот, но ворота, управляемые механизмами с электроникой, остались неподвижными.
— Черт, — с досадой сказал Кройс. — Аварийный генератор двумя этажами ниже, в цоколе. Нужно подождать, пока его включат.
— Пристегнитесь, — посоветовал Гейл.
Пока пассажиры совали ремни безопасности в положенные щели, кар отлетел к дальней стене, набрал скорость и на всем ходу вынес окно, встроенное над ангарной дверью для естественной инсоляции. Стеклянная крошка посыпалась на пол дождем, дежурный открыл рот и так и остался стоять, сжимая в руках тетрадь, в которой следовало расписаться за ключи в отсутствие электронного доступа к журналу учета транспорта. Голос навигатора зашелся перечислением нарушенных правил, и Гейл отключил звук.
