Антони Адверс, том 2 - [88]
Глава XXXVII. Команда сходит на берег
Всю ночь "Ариостатика" приближалась к земле и перед рассветом вынуждена была медленно лавировать у берега - до появления лоцмана ничего нельзя было предпринять. Черные водяные бугры, устремляясь к берегу, чередой проходили под днищем, и корабль снова и снова лениво взбирался на них. Раз "Ариостатику" приподняло на необычно большой волне, и спустя полчаса Антони показалось, что он слышит сокрушительный рев, с которым она разбилась о загадочный, спрятанный во тьме материк.
Солнце без предупреждения вынырнуло из плоских, дышащих испарениями джунглей, которые тянулись на восток, сколько хватало глаз. Пока Антони смотрел, растаяли висящие над равниной перистые облака. Нагреваясь, воздух становился все прозрачнее, и вот уже навстречу утру потянулись миллионы дымков, как если бы ночь погасила свои походные костры. Солнце жадным языком слизнуло влагу. Через час воздух сделался синевато-бел и дрожащ, как жар из печи.
Перед Антони лежала плоская, унылая и безгласная земля. Ни одна веселая песнь не взмывала навстречу солнцу из стоячего болота древесных крон на востоке, как взмывала она из дивных кубинских лесов. Слышался лишь один голос - голос Океана. Безмятежный снаружи, он неумолимо надвигался на цепочку островов, убегавшую к длинному, ровному горизонту, цепочку, за которой слепили глаза бесчисленные мили однообразных лагун. Словно подстерегая укрывшуюся за этой тонкой преградой добычу, море морщило сердитые губы у белых, как обглоданная кость, берегов, алчно облизываясь на лежащие дальше леса.
Хотя от "Ариостатики" до берега было несколько миль, голодное чавканье бурунов долетало до нее, словно предостерегающее ворчание Океана.
В бесконечном, по-видимости, барьерном рифе, который тянулся сейчас перед кораблем, можно было разглядеть лишь один просвет. Здесь, бесшумно выскальзывая из бескрайних лесов, впадала в море Рио-Понго. На этой огромной равнине река была лишь удобным руслом для приливов и отливов, ее собственное течение оставалось почти незаметным. Местоположение реки можно было угадать по резкой выщербине в сплошной стене леса и по просвету в барьерном рифе, где прерывалась полоса бурунов. Этот-то просвет, да синий купол мыса Пальмас, едва различимый на юге, составляли единственные отличительные приметы на всем берегу. Все остальное было ровным морем зеленой воды или еще более зеленой растительности.
Сольер указал Антони на устье реки.
- Вышли точно куда намечали, сеньор. - Он глуповато улыбнулся. - К полудню бросим якорь у фактории Гальего. Там-то вас, несомненно, встретят с распростертыми объятиями. - Он отошел к гакаборту и повернулся спиной. Антони был уверен, что помощник над ним смеется. Он глядел на открывающуюся перед ними реку без всякого энтузиазма. Будущее казалось непроницаемым, словно темные своды, из-под которых выползала Рио-Понго.
Вскоре после рассвета на воде заплясало черное пятнышко, которое через полтора часа превратилось в долгожданное лоцманское каноэ. Гребли два молодых негра в одних набедренных повязках, а на средней банке под соломенной шляпой корейских пропорций восседал лоцман в драном военном сюртуке и с трубкой из тыквы-горлянки.
Выбив это вместилище табака, он поднялся на борт и, к изумлению Антони, обратился к шканцам по-английски. Сольер, похоже, опешил. Видимо, он ждал кого-то другого.
Бесштанный дух глубин, одетый в списанный сюртук морского пехотинца с четырьмя пуговицами на заду, сообщил, что работает в фактории Томаса Ормонда, лучше известного на побережье под именем "Монго Том".
Сольер настойчиво пытал его на испанском и португальском, но лоцман только мотал головою, за что был в сердцах обруган на обоих языках, каковое приветствие его, человека свободного, оскорбило.
- Моя знает идти Бангаланг токо-токо, - заявил он наконец, обращаясь к Антони. Тот перепоручил его Али-Бонго. Вскоре договорились, что лоцман отведет шхуну к фактории Гальего.
Помощник поворчал и ушел вниз, очевидно - обсудить неожиданный поворот событий с капитаном, который после приключений вчерашней ночи еще не отваживался выползти на палубу.
Лоцман без лишних слов встал к штурвалу, оживленно беседуя с Али-Бонго на неведомом языке. Похоже, они знали друг друга прежде. Через некоторое время Антони смог включиться в разговор. Али-Бонго расхваливал лоцмана. Берак-Джоми, говорил он, настоящий воин, честный человек, друг.
Джоми очень гордился своим "английским". Он как-то ходил в рейс с английскими китобойцами. Поэтому-то Монго Том, англичанин, и взял его на работу. Джоми сообщил, что он не только лучший, но и единственный лоцман на реке. Невольничьих фактории на Рио-Понго всего две - Гальего и Монго Тома. Обе вблизи Бангаланга, деревни племени кру. Гальего обосновался чуть выше по течению от деревни, Монго Том - чуть ниже. Оба держали лоцманов, но...
- Галега лочман таперча не работать.
- Как так?
- Галега не платить. Галега никому не платить. Галега умирать дбе луны назад. Лихарадка! Галега сабсем умирать. Его жены уходить большой-большой лес. - Джоми ухмыльнулся.
Вот это новость! Новость, которую стоит утаить от команды и капитана. Раз Гальего мертв, единственная надежда для Антони взять дело в свои руки - это завладеть судном, причем немедленно. Он, быстро соображая, заходил по палубе.
Небольшое, но яркое художественное наследие Эдгара Аллана По занимает особое место не только в американской, но и во всей мировой литературе. Глубокое знание человеческой души, аналитическая острота ума, свойственные писателю, поразительным образом сочетаются в его произведениях с необычайно богатои фантазией. «По был человек плененный тайнами жизни — писал М. Горький. — Все что сказано и что мог сказать этот человек, рисует его как существо, охваченное святой страстью понять душу свою, достичь глубины ее».
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
После победы большевиков в гражданской войне вернулся в Финляндию, где возглавил подпольную борьбу финских коммунистов. В начале 1922 года лыжный отряд Антикайнена совершил 1100-километровый рейд по тылам белофиннов и белокарел, громя гарнизоны, штабы и перерубая коммуникации. Под руководством Тойво Антикайнена Коммунистическая партия Финляндии стала одной из крупнейших партий Финляндии. Коммунистическая пропаганда показала истинное лицо финских правителей, совершенно не заботящихся о своём народе, а лишь пытающихся выслужиться перед Великобританией.
993 год. На глазах юного Торстейна убивают его отца, а сам он попадает в рабство. Так начинается непростой путь будущего корабела и война. Волею судьбы он оказывается в гуще исторических событий, ведь власть в норвежских землях постепенно захватывает новый конунг, огнем и мечом насаждающий христианскую веру, стейну представится возможность увидеть как самого властителя, так и его противников, но в своем стремлении выжить любой ценой, найти старшего брата и отомстить за смерть отца он становится членом легендарного братства йомсвикингов, которых одни называли убийцами и разбойниками, а другие – благородными воинами со своим нерушимым кодексом чести.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.