Антони Адверс, том 2 - [84]
- Капитан, - добавил он, помолчав, - любезно отдаст распоряжение матросу у штурвала.
Воцарилась напряженная тишина. Рука дона Рамона немного дрожала над картой, с которой он после получасового раздумья решился-таки пойти. Антони, улыбаясь, не сводил с него глаз.
- Дон Рамон вспомнит, что согласно врученным ему бумагам право указывать курс принадлежит мне. Через капитана, буде возможно. Сожалею, но иначе мне придется взять командование на себя. - Он наклонился вперед и положил руку на пистолет. Капитан поднял глаза и увидел ухмыляющегося Али-Бонго. Рядом с негром стоял Хуан.
Дон Рамон с раздражением бросил карты и отдал Али-Бонго приказ. Описав бушпритом почти четверть окружности, "Ариостатика" двинулась на юг.
Остаток утра шкипер и его помощник вполголоса переговаривались, делая вид, будто пытаются восстановить прерванную игру. Возможно, они этим и занимались. К каким заключениям они пришли, Антони не знал, да и не особо интересовался. Из первого столкновения он вышел победителем. Кончалась девятая неделя. До Рио-Понго, если ветер подержится, оставалось несколько дней. За эти дни он должен завладеть кораблем. И в этом ему неожиданно помогли ветер и одноглазый Полифем.
Через несколько часов после упомянутого разговора на шканцах Полифем попался с поличным за кражей из сундуков в трюме под каютой. Первые подозрения возникли у Али-Бонго, когда тот увидел, что в кубрике пьют вино с сухим печеньем. Торопливый осмотр показал, что почти половина вина из драгоценных припасов Чибо пропала. Антони и Хуан стали по очереди караулить. Переборки на корабле были довольно хлипкие. На возвратном пути их убирали и весь трюм забивали рабами. Там было жарко, пахло застоявшейся водой, неграми, серой и уксусом - серой окуривали и уксусом мыли в Гаване после выгрузки рабов. Просидеть здесь три часа кряду было серьезным испытанием. Как рабы выдерживают это неделями, Антони не мог и вообразить. Однако его терпение было вознаграждено.
Во время второй своей вахты он услышал осторожную поступь босых ног за переборкой. Шаги приближались. Кто-то завозился и отодвинулась неприбитая доска. В дыру пролез человек, достал кремень, огниво, зажег свечу - и увидел наведенный на себя пистолет сеньора Адверса. Надо отдать Полифему должное - он даже не изменился в лице.
Антони велел ему лезть через люк в каюту. Это, как он вскорости понял, была ошибка. Надо было позвать Хуана. Не спуская дуло с Полифема, он сам полез в люк, но в ту же секунду француз метнулся, как ящерица, и бросил нож. Он метил в сердце - нож прошел под мышкой и пришпилил рукав к комингсу люка. Увидев, что промахнулся и что пистолет по-прежнему наведен на него, вор повалился на колени и начал молить. В глазах Антони он видел свою близкую смерть. И не очень ошибался. Сделай он движение бежать, и палец спустил бы курок. Полифем вращал единственным глазом и выл.
Антони запер Полифема в пустой каюте и подождал, пока Хуан наденет на него кандалы из числа предназначенных для рабов благо, их было в достатке. Это происходило в полном молчании. Все оказалось на редкость просто. Полуденный отдых капитана и помощника потревожен не был. Предупредив Полифема, что, если тот зашумит, сюда придет Али-Бонго с бичом, Антони сунул ключ в карман и вышел на палубу.
Он был доволен собой по многим причинам. Во-первых, ему невероятно повезло, что Полифем так постыдно попался. Еще важнее, что он обнаружил - в минуту большой опасности он не трусит; злость только прибавляет ему силы. Что еще лучше - он не растерялся! Он унаследовал крепкие нервы. Какой неоценимый дар! Он настолько владел собой, что не выстрелил, когда в него полетел нож.
Как странно, что такое случилось с ним. В него бросили нож! Он посмотрел на брата Франсуа - монах, бессильно откинувшись в кресле, сидел на корме. Блуждает в ином мире, бедняга! Но Антони - Антони живет настоящей жизнью. Он понял, что не может себе позволить много разговаривать с братом Франсуа. Нет, Антони занятый человек, он проворачивает большие дела. Что ж, надо доводить их до конца! Он вдруг почувствовал уверенность в себе. Он подчинит окружающих своим целям. Вид дона Рамона, который дремал, свернувшись в тени шлюпки, наполнил Антони презрением. Конечно, он сумеет перехитрить такое ничтожество! Он повернулся к Али-Бонго, который как раз окликнул его от штурвала. Тот указывал за корму. На них быстро надвигался шквал, гоня перед собой белые гребни волн.
Антони закричал, чтоб убирали паруса. Хуан поволок брата Франсуа вниз. Антони встал к штурвалу, Али-Бонго и его люди мгновенно оголили грот-мачту. Антони хотел развернуть судно носом к ветру, однако помешала сумятица на баке. Вместо того, чтобы убрать передние прямые паруса, матросы заспорили и, наконец, взяв рифы на фоке, подняли его снова. Али-Бонго приплясывал от ярости. Несколько ошалелых матросов возились с ниралами фор-марселя, а дон Рамон проснулся и усугубил неразбериху, отменив все отданные прежде приказы. Без Полифема матросы безнадежно разругались. В вызывающем дезабилье "Ариостатика" была настигнута ревущим шквалом. По счастью, Антони уже не пытался привести к ее ветру, но оставил дрейфовать.
Небольшое, но яркое художественное наследие Эдгара Аллана По занимает особое место не только в американской, но и во всей мировой литературе. Глубокое знание человеческой души, аналитическая острота ума, свойственные писателю, поразительным образом сочетаются в его произведениях с необычайно богатои фантазией. «По был человек плененный тайнами жизни — писал М. Горький. — Все что сказано и что мог сказать этот человек, рисует его как существо, охваченное святой страстью понять душу свою, достичь глубины ее».
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
После победы большевиков в гражданской войне вернулся в Финляндию, где возглавил подпольную борьбу финских коммунистов. В начале 1922 года лыжный отряд Антикайнена совершил 1100-километровый рейд по тылам белофиннов и белокарел, громя гарнизоны, штабы и перерубая коммуникации. Под руководством Тойво Антикайнена Коммунистическая партия Финляндии стала одной из крупнейших партий Финляндии. Коммунистическая пропаганда показала истинное лицо финских правителей, совершенно не заботящихся о своём народе, а лишь пытающихся выслужиться перед Великобританией.
993 год. На глазах юного Торстейна убивают его отца, а сам он попадает в рабство. Так начинается непростой путь будущего корабела и война. Волею судьбы он оказывается в гуще исторических событий, ведь власть в норвежских землях постепенно захватывает новый конунг, огнем и мечом насаждающий христианскую веру, стейну представится возможность увидеть как самого властителя, так и его противников, но в своем стремлении выжить любой ценой, найти старшего брата и отомстить за смерть отца он становится членом легендарного братства йомсвикингов, которых одни называли убийцами и разбойниками, а другие – благородными воинами со своим нерушимым кодексом чести.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.