Антони Адверс, том 2 - [41]
По правде сказать, Чибо стало бы неловко, найдись бутылка сейчас. Это выглядело бы так, будто он сам ее и подложил.
Отец Траян был донельзя растроган подарком; тайно простил многие высказывания своего собутыльника и колкости по поводу "современного мракобесия". Теперь он получит у епископа индульгенцию для Чибо. Его другу простятся грехи. А как порадуются простые прихожане, когда он будет освящать статую!
Может быть, немного против правил, что он пригласил каменщика установить фигуру, не уведомив вышестоящих. Но, в конце концов, это его приход. Какие могут быть возражения? А теперь он наберет денег на новый стихарь для служки. Старый просто неприличен! Хей-хо! ни у кого в Гаване нет такой прекрасной мадонны. Он преклонил колени на каменных плитах и прочитал короткую молитву.
Матерь Божия, мы очень простые и бедные люди, те, кто приходим в церковь святого апостола. Мы служим тебе скорее сердцами, чем приношениями. Прости нас и помилуй, благодатная Мария. Свечи не лучшего качества. Но ты живешь в свете Отца. Озари нас его светом. Пусть сети тех, кто преклоняет пред тобой колена, наполнятся рыбой. И помяни своего раба, который ловец человеков, и брата Франсуа, который окучивает овощи в моем саду. Воздай ему по его доброте, ибо ты добра, Santa Madre de Dios[20].
Он перекрестился и встал.
- Идем, Карло, - прошептал Антони. - Молчите про вино. Видели лицо падре, когда он молился? Обещайте мне, что не расскажете. Это было бы жестоко. Я бы почувствовал себя кощунником.
- Возможно, вы правы, - сказал Чибо.
- Возможно! - воскликнул Антони.
- Ладно, ладно, успокойтесь, - сказал Чибо. - Я не намерен веселиться за счет чужой боли. Вы же знаете, священник мне друг. Нас связывает обоюдная приязнь. Я подарил ему статую от чистого сердца. Мы с вами просто забудем про бутыль. В конце концов, это всего лишь нелепая случайность. Мы тут не при чем. Могу попросить каменщика, он ее вынет.
Они стояли у боковой двери и переговаривались вполголоса.
- Не стоит, - сказал Антони. - Начнутся расспросы. Забудем про нее.
Карло кивнул и мечтательно добавил:
- Через сто лет какой-нибудь любознательный служитель церкви обнаружит отличный портвейн. Хотел бы я воплотиться в этом человеке. - Он чмокнул губами.
В церкви отец Траян и каменщик почтительно водрузили статую мадонны в нишу.
- И запомни, - говорил священник, - там, где уберешь старый раствор, положи новый гладко и в цвет остальной стены. Ты мог бы украсить постамент... немного. Мне это было бы приятно.
- Си, си, падре, я уже два года делаю лепнину в соборе. - Острием тяжелого мастерка он начал чертить на постаменте вьющийся стебель с цветами. Откинул голову и с одобрением поглядел на рисунок.
- Приступай, - сказал священник. - Нет, погоди! Цена!
- За все заплатил щедрый сеньор бакалейщик, - нехотя признался рабочий. - Еще пару красивеньких цветочков. - Он пожал плечами. - За несколько молитв о моей покойной матушке я добавлю целую лозу.
- По молитве за каждый лист, - пообещал падре. - Акант. Умеешь лепить акант?
- Си, - пробормотал рабочий. Он начал смешивать раствор.
- Не забудь опустить что-нибудь в кружку для бедных, друг мой, - сказал падре, выходя к Антони и Карло.
"Ах, торгуйся после этого с попами, - бормотал себе под нос каменщик. - И все же я не в накладе. Расти, лоза! Вытащи мою матушку из чистилища!" - Кончик мастерка и палец замелькали. Нежные зубчатые завитки аканта раскрывались на гладком постаменте у ног Девы. Голоса отца Траяна и его друзей замерли в отдалении. В церкви было очень тихо.
Каменщик работал споро. Время от времени он клал мастерок на верхний ярус лесов и утирал заливавший глаза пот. В десять он слез с подмостков и утолил жажду в ближайшей харчевне. Он вернулся, слегка пошатываясь, и продолжил работу. Завитки листьев были почти закончены.
Пальцами он вылепил последнюю щедрую россыпь бутонов. Леса немного раскачивались. Мастерок, который он положил на них, подползал к краю. Ну! Последний бутон! Он вылепил его из раствора. Вдруг раздался звон и бульканье жидкости. Рабочий беспокойно огляделся, но все было вроде в порядке. Можно собираться и уходить. Каррамба! Мастерок исчез!
Он поискал. На полу нет. Нет ни на алтаре, ни под алтарем, ни рядом. Нет на лесах. Он разобрал их. В ведре с раствором нет. Он вытащил из ведра руку и с отвращением отряс.
"Madre de Dios!" Отличный новехонький мастерок, он сам утяжелил рукоятку свинцом. Ах эти голые беспризорники, хоть в церкви могли бы не воровать! Благодарение Богу, его воспитывала благочестивая матушка! Славное поколение растет после отмены Инквизиции!
Он вышел, качаясь под тяжестью ведер и разобранных лесов.
Тем временем отец Траян и его спутники брели по рыбачьим кварталам Реглы к домику у моря. Маленький коралловый мыс вдавался в залив, и здесь, между перистых деревьев, наклоненных в самые разные стороны, ибо в разные времена года ветра дули тут с разных сторон света, стоял домик священника, осененный зеленью, окруженный цветами и кустами. Ограда шла от одного берега узкого мыса до другого, и за ней мотыжил овощи еще один священник, худой, благообразный, в рясе и сандалиях нищенствующего францисканца.
Небольшое, но яркое художественное наследие Эдгара Аллана По занимает особое место не только в американской, но и во всей мировой литературе. Глубокое знание человеческой души, аналитическая острота ума, свойственные писателю, поразительным образом сочетаются в его произведениях с необычайно богатои фантазией. «По был человек плененный тайнами жизни — писал М. Горький. — Все что сказано и что мог сказать этот человек, рисует его как существо, охваченное святой страстью понять душу свою, достичь глубины ее».
Константин Петрович Масальский (1802–1861) – популярный русский писатель середины XIX века. В 1821 году окончил дворянский пансион при Петербургском университете; служил в министерствах внутренних и иностранных дел. Напечатал в журналах и выпустил отдельно множество романов, повестей и пьес, главным образом исторических. Кроме того, он написал несколько исторических работ, а также впервые перевел с подлинника «Дон Кихота» Сервантеса. Масальский не обладал крупным литературным дарованием, но живость и внешняя занимательность его произведений, в которых часто присутствует почти детективная интрига, создали им успех в 30–40-х годах XIX века.В данный том включены три исторических произведения Масальского.
Пьер Амброзио Курти (годы жизни не установлены) – итальянский писатель, мастер исторического повествования, засвидетельствовавший своими произведениями глубокое знание древней римской жизни.В романе «Под развалинами Помпеи», окончание которого публикуется во втором томе данного издания, живой кистью художника нарисована картина римского общества в самый интересный и поучительный с исторической точки зрения период римской истории – в эпоху «божественного» императора Августа. На страницах романа предстанут перед читателем Цицерон, Гораций, Тибулл, Проперций, Федр, Овидий и другие классики Древнего Рима, а также императоры Август, Тиверий, Калигула, Клавдий и Нерон.
Эдуард Андреевич Гранстрем (1843–1918) — издатель, писатель, переводчик; автор многих книг для юношества. В частности, приключенческая повесть «Елена-Робинзон» была очень любима детьми и выдержала несколько переизданий, как и известная «почемучкина книжка» для девочек «Любочкины отчего и оттого». Широкую известность в России приобрели его книги «Столетие открытий в биографиях замечательных мореплавателей и завоевателей XV–XVI вв.» (1893), «Вдоль полярных окраин России» (1885). Гранстрем был замечательным переводчиком.
Пьер Алексис Понсон дю Террайль, виконт (1829–1871) — один из самых знаменитых французских писателей второй половины XIX века; автор сенсационных романов, которые выпускались невиданными для тех лет тиражами и были переведены на многие языки, в том числе и на русский. Наибольшую известность Понсону дю Террайлю принес цикл приключенческих романов о Рокамболе — человеке вне закона, члене преступного тайного общества, возникшего в парижском высшем свете. Оба романа, представленные в данном томе, относятся к другой его серии — «Молодость Генриха IV», на долю которой также выпал немалый успех.
Василий Федорович Потапов (годы жизни не установлены) – русский беллетрист II-й половины XIX века; довольно плодовитый литератор (выпущено не менее ста изданий его книг), работавший во многих жанрах. Известен как драматург (пьесы «Наполеон в окрестностях Смоленска», «Чудеса в решете»), сказочник («Мужичок с ноготок, борода с локоток», «Рассказы Фомы-старичка про Ивана Дурачка», «Алеша Попович», «Волшебная сказка о гуслях-самогудах» и др.), поэт (многие из названных произведений написаны в стихах). Наибольшую популярность принесли Потапову его исторические произведения, такие как «Раскольники», «Еретик», «Черный бор, или таинственная хижина» и другие. В данном томе публикуются повести, рассказывающие о женщинах, сыгравших определенную роль в истории русского государства.
Серия: "Стрела" Во время строительных работ в Керчи в подполе разрушенного дома находят золотую вазу с изображениями из скифского быта и ряд других предметов. Как они туда попали, из какого кургана их добыли, кто были люди, их спрятавшие, - археологи или злоумышленники? Над решением этих и многих других вопросов, связанных с находкой, работает группа археологов. Разгадывая одну загадку за другой, они находят следы тех, кто добрался до сокровищ, а затем находят и самый курган. Находки помогают ученым сделать серьезный вклад в историю скифских племен.