Антони Адверс, том 2 - [14]
- Это причастие святых... - говорил отец Ксавье.
- Отче, - внезапно перебил его Антони, - я должен с вами поговорить, я должен сказать, что не могу причаститься сегодня утром. Это невозможно. Это был бы не я. Разве вы не понимаете, это было бы ни разуму, ни сердцу? По крайней мере, сейчас. - Глаза его расширились. - Другой раз...
Отец Ксавье посерел. В нем будто что-то хрустнуло. Он сидел очень тихо.
"В доме, - думал он, - в доме, до того, как мы вышли на улицу. Теперь поздно. Я молился об этом, но мне не было дано. Труд моих рук..."
Мулы взбирались на бесконечный подъем. Они перешли на шаг, и с усилием тащили вверх тяжелую повозку.
"Всегда ли так будет?" - подумал священник... и прикусил язык.
- Простите меня, отче, простите. Мне ужасно жаль, что я причинил вам боль, - сказал Антони. - Мне не надо было говорить так сразу, но...
- В Божье время, не в мое, - отвечал священник. Лицо его постепенно обретало обычный цвет. - Давай не будем больше об этом. Куда ты сегодня собираешься? Может быть, я смогу тебе помочь. Во всяком случае, я немного знаю Геную. - Он улыбнулся, еще немного бледный.
Лишь много лет спустя Антони понял, что в то утро видел чудо - по крайней мере, чудо самообладания.
Они вкатились на холм и чуть было не проехали мимо харчевни, где вчера оставили капитана. Антони одновременно узнал фасад и услышал зычное: "Стой, мистер!". В дверях капитан Элиша махал салфеткой, одновременно утирая с усов яичный желток.
Что-то в его кряжистой фигуре, в мощных ногах напоминало дерево, которое цепляется за скалу и выдерживает бури, и это сразу понравилось отцу Ксавье; не ускользнуло от священника и озадаченное моргание синих глаз. Ему и раньше случалось видеть в людях это глубоко скрываемое, но неразрешимое беспокойство.
Капитан Элиша в свою очередь вскоре перестал смотреть на доброго священника как на "иностранца". Антони был рад больше всех. Он и вообразить не мог, на какой почве эти двое могли бы сойтись. Оказалось - просто как человек с человеком за накрытым к завтраку столом, вкруг которого все вскорости и расселись.
- Убей меня бог, мистер, - сказал капитан Джорхем, подливая немного кофе в ром, - всякие у меня служили помощники, но вы - первый, кто свою ночь на берегу проводит с попами. Прошу прощения, отец. Я ведь не против. Слыхал я и не про такие способы убивать времечко. Не знал, что мистер Адверс вашей веры. - Он говорил грубовато, чувствуя, что лезет в личные дела.
- Видите ли, мистер Адверс когда-то давно был моим учеником, - объяснил отец Ксавье. - Я преподавал ему географию и латынь.
- Ах вот оно что, - сказал капитан, радуясь такому простому объяснению близости своего помощника с духовенством. - Помнится, он говорил, вы его старый друг? Навроде как счастливая встреча после долгой разлуки?
- Вы совершенно правы, - подтвердил отец Ксавье.
- Встречал я одного священника в Кантоне, он целую школу открыл для китайчат, ну для сироток. Хороший был человек, что бы там у нас ни говорили. Слыхал, убили его потом. Медленная казнь, эти черти на такое горазды. Начинают с пальцев на руках и на ногах. - Для иллюстрации он принялся кромсать картофелину. - Удивительно, за какую малую часть тела еще держится душа. Видал я одного китаезу, обструганный был, чистое яйцо, а глазками все равно лупает. Факт!.. Конечно, детки - другое дело. Те сразу снимаются с якоря - и нет их. - Взгляд его стал беспокойным.
- Не припомните, как звали священника? - спросил отец Ксавье.
Капитан Элиша запамятовал, но помнил иезуит. Священник был из его ордена. - "Эта история есть в моей книге".
- Убей меня... гром, - сказал капитан. Он начал рассказывать про Кантон. Все чувствовали себя запросто. - Похоже, тот бедняга помер нарочно, чтоб нам поближе познакомиться, - подытожил он.
- Это одно из отдаленных последствий, - сказал отец Ксавье как бы самому себе. - Кто знает?
Антони видел, что капитану его "кофий" явно на пользу. Настроение вчерашнего вечера вернулось само собой. Посидев немного, они вышли на улицу и выкурили по трубочке, все, включая Антони. Он еще не пристрастился по-настоящему, но решил, что с этого дня будет курить. Стоит распробовать табак, как он уже распробовал вино. Когда он садился в повозку, колени немного подгибались. Капитан расплачивался с хозяйкой, и попросил Антони перевести.
- И спроси у нее, - сказал он, - есть ли в доме ребенок?
- Си, синьор, только учится ходить. Надеюсь, ее плач вас не беспокоил. Она у нас тихонькая.
Капитану явно полегчало.
- Дело не в плаче, - сказал он с видом, исключающим всякие расспросы.
Вскоре они отъехали. Антони казалось, что все веселы и довольны. Он взглянул на отца Ксавье. Вроде тот тоже в порядке. Однако хлеб, которого они вкусили сегодня, был мирским хлебом.
- Ты удовлетворил свой голод, сын мой? - спросил отец Ксавье на ухо. Лицо оставалось прежним. Антони не ответил.
Капитан Джорхем, никогда не упускавший удачного случая, живо смекнул, что священник может помочь ему в закупке церковных статуй. По дороге к Генуе он без предисловий и без тени смущения поведал, как намерен способствовать благосостоянию Церкви на Кубе.
Небольшое, но яркое художественное наследие Эдгара Аллана По занимает особое место не только в американской, но и во всей мировой литературе. Глубокое знание человеческой души, аналитическая острота ума, свойственные писателю, поразительным образом сочетаются в его произведениях с необычайно богатои фантазией. «По был человек плененный тайнами жизни — писал М. Горький. — Все что сказано и что мог сказать этот человек, рисует его как существо, охваченное святой страстью понять душу свою, достичь глубины ее».
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.
Биологическое оружие пытались применять еще в древнем Риме, когда при осаде городов за крепостные стены перебрасывались трупы умерших от чумы, чтобы вызвать эпидемию среди защитников. Аналогичным образом поступали в средневековой Европе. В середине 1920-х, впервые в мире, группа советских бактериологов приступило к созданию биологического оружия. Поздним летом 1942 года оно впервые было применено под Сталинградом. Вторая попытка была в 1943 году в Крыму. Впрочем, Сталин так и не решился на его масштабное использование.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Ирландский рыцарь Кормак Фицджеффри вернулся в государства крестоносцев на Святой Земле и узнал, что его брат по оружию предательски убит. Месть — вот всё, что осталось кельту: виновный в смерти его друга умрет, будь он даже византийским императором.