Антони Адверс, том 2 - [12]

- Я обучался в этом доме, до того, как отправиться Рим. Ты знаешь, Антони? В прежние дни тут была школа для послушников. Дай-то Бог, чтобы это вернулось!

Казалось, он что-то видит в догорающих угольях, когда продолжил тише:

- Много лет назад, во дни Колонна, это была вилла Бриньоле. Моя мать из этого рода. Теперь, после изгнания иезуитов, вилла вновь принадлежит нашей семье. У меня здесь родственники. Они разрешили мне пожить в доме до лучших дней, пока я окрепну. С приходом французов началась такая сумятица, что мне незачем больше таиться от людей. У меня есть еда, старый слуга, книги. Я пишу свою - о наших святых мучениках за веру. Твой приход сюда значит для меня гораздо больше, чем я могу выразить. Дело моей жизни рухнуло. Но, глядя на тебя, я ободряюсь.

- Я тоже, отче, - сказал Антони. - Вы первый меня ободрили. Без вас... - Он не мог продолжать.

Оба некоторое время молчали.

- Наверно, тебе стоит отдать мне письмо мистера Бонифедера, - сказал отец Ксавье с улыбкой.

- Совсем забыл! Извините. Я думал только о себе. Поверьте, это не всегда так.

- Это отчасти моя вина, - успокоил его отец Ксавье и добавил, ломая печать: - Однако будем помнить, что именно мистер Бонифедер свел нас сегодня вместе.

Он читал, и брови его сходились. Он думал: в делах мирских у Антони все хорошо. Более чем хорошо. Но мистера Бонифедера тревожил разброд в его мыслях. "Я не пренебрегал его воспитанием, - писал старик. - Я делал, что мог, но невежество мое велико, и в Ваше отсутствие я, увы, ощутил себя беспомощным. Простите меня, но я стар. Многое валится у меня из рук. Возможно, я должен корить себя за то, что перепоручил мальчика французу.

Возможно? Однако напомню вам, что ему нужно было готовиться к жизни, и что это не семинария... Главное мое упущение, несомненно, касается его первого причастия. Он отправляется в долгое путешествие, о котором я упомянул, так что поручаю это дело Вашим заботам и Вашей мудрости. Надеюсь на Вашу мудрость и в том, что касается завещания, и оставляю на Ваше усмотрение, сообщать ли ему об этом. Поступайте, как сочтете нужным". - Это священник прочитал на нескольких страницах. - "Что до вложения, это лишь задаток в том другом денежном деле, о котором я писал выше".

Отец Ксавье некоторое время сидел в раздумье.

- Антони! - позвал он.

- Да, - сонно отозвался Антони, - что, сударь?

- Проснись. Я должен с тобой поговорить. Сколько ты пробудешь в Генуе?

- Наверно, меньше суток. Корабль отплывает...

- Ясно, - сказал отец Ксавье. - Значит, ты должен принять причастие завтра из моих рук. По крайней мере, я еще рукоположенный священник, - с печальной гордостью добавил он, обращаясь наполовину к себе самому. - Я знаю часовню, куда мы сможем отправиться вместе.

Антони сидел, обняв колени. Он совершенно проснулся. Он чувствовал внутреннее сопротивление. Он сомневался. Его тянули, и он упирался.

- Я не причащался, отче, никогда... вы знаете?

Священник кивнул и постучал пальцем по письму.

- Мне сообщили.

- Я должен забрать капитана в харчевне, здесь, неподалеку. И моя исповедь?

- Ты исповедался сегодня, неужели ты так быстро забыл?

Антони сморгнул. Нет, он не забыл. Он исповедался. Однако он чувствовал, что исповедь из него вытянули. Это было непредумышленно - и все же?

- Я тебя не неволю, Антони, но ты отправляешься в дальний путь, - говорил отец Ксавье, глядя в огонь. Лицо его было скорбно. Помолчав, он продолжил. - Видит Бог, мне надо было готовить тебя дольше. Нам следовало бы о многом поговорить. Но одно я должен сказать тебе прямо сейчас, дабы в слабости своей не позабыть позже. Кроме Мадонны есть Бог и есть Его Сын. Нет, я не буду тревожить то, что могу назвать твоей верой, или лишать тебя утешения, которое ты в ней черпаешь. Продолжай, но пусть она ведет тебя дальше. Для твоего случая я сформулирую это так. С этой минуты думай о том, что в руках Мадонны. - Он помолчал, продумывая сказанное. - Так Христос вошел в мир, но не так он его покинул.

Оба вновь видели только друг друга.

- Тогда завтра, пораньше, - сказал Антони, помолчав, и сразу расслабился. Он с удовольствием лег обратно.

Отец Ксавье встал. - Ты доставил мне большую радость. - Он положил маленькое распятие на стол и оставил возле него свечу. - И я должен сообщить тебе кой-какие мирские новости. Мистер Бонифедер поручил мне рассказать о них тебе, если я сочту разумным. - Он осторожно снял со свечи нагар. - Я счел это разумным. Ты будешь его наследником. - С минуты он пристально глядел на Антони, потом повернулся и пошел в спальню. Свеча осталась гореть перед распятием.

Через некоторое время Антони встал и задул ее. Он с трудом прочитал "Отче Наш" - на большее его не хватило. Он был очень утомлен. Попытался быть благодарным в душе - и заснул.

Утром их разбудили крики возницы. Тот, испугавшись, что седок исчез вместе с платой, прибежал во двор. Антони высунулся в окошко, и между ними произошел оживленный обмен мнениями по поводу прелестей ночевки в брошенном сарае и без ужина.

- Но ты всегда спишь в повозке, - упорствовал Антони, - с чего я буду за это переплачивать?

- Si, signore, но в сухости, и выпив винца, и покормив мулов. А тут что - голодно, промозгло, и блохи. Подушки промокли от росы, и меня разбил прострел. Я подхвачу болотную лихорадку, я умру. Моя жена и десять детей, моя престарелая мать, две моих тетки...