Антони Адверс, том 2 - [118]
Эта скромная поддержка, однако, позволяла монаху делать гораздо больше, чем он сделал бы без нее. И еще она означала, что Антони не вполне удалось задушить ту свою часть, из которой брат Франсуа по-прежнему надеялся восстановить цельного человека. Три года в фактории Гальего монах наблюдал горестную борьбу в душе молодого человека, к которому его собственный дух потянулся с первого знакомства. За это время их дружба, пусть по большей части молчаливая и всегда мучительная, только укрепилась. Не мог брат Франсуа забыть и каюту "Ариостатики".
Тому были тысячи мелких доказательств. Священник никак не находил силы бросить Антони. Он частенько думал, что надо уйти из фактории, но чувствовал, что этим напишет на ее воротах роковой приговор. А за воротами обитал возлюбленный друг. "Не безнадежен, не безнадежен" - шептал брат Франсуа, наблюдая за ним.
Единственный из многих европейцев, посещавших Рио-Понго, монах обладал воспитанием и чутьем, чтобы распознать трагическую иронию в судьбе Антони - свойство житейского успеха людей, обогащать которые не нуждаются в вещах. Он видел, что Антони может со временем превратиться в одну из тех, оставленных Богом и презираемых людьми личностей, кто в самом ведении дел находит и материальную награду, и внутреннюю духовную власть.
Лицо Антони в эти часы, когда он по-прежнему наблюдал всходящих на камень рабов, напоминало ему других многообещающих молодых людей, которых он когда-то знал, людей, которых он в зрелые лета видел преобразившимися, или притворившимися, что они великие купцы, финансисты, модные священники или министры двора. Некогда живые лица застывали; сила обаяния сменялась суровой властностью. Даже сейчас, он чувствовал, на призыв к милосердию Антони может ответить мотивированным отказом. Безотчетная улыбка, возникавшая некогда на его губах, словно заглянувшее в дверь солнце, исчезла. Дверь закрылась наглухо. Брат Франсуа знал, что такое лицо может смягчить Божий удар - или гильотина. Он молился об ударе, но, поскольку любил человека, за которого просил, постарался бы отвратить этот удар. Он закрывал глаза.
Однако, несмотря на множество воспоминаний и мыслей из прошлого, настоящее чисто по-человечески влекло к себе живой ум священника. Он снова открывал глаза и приникал к щелке.
Над самым помостом отвернули парусину, и свет косым сияющим столбом падал на черные тела, которые одно за другим поднимались на помост. Удивительно, как необходимость продать себя подороже выявляла основные человеческие типы, и все остальное исчезало. Кокетка излучала улыбки, даже мускулы ее играли под пальцами безразличных оценщиков. Перепуганная девчушка, похоже, сознавала, что главная ее прелесть - в ее невинности, и изо всех сил трепетала от стыда. Юноши и подростки плясали и выкрикивали, чтобы показать, какие они веселые и бойкие. Знаменитые своей плодовитостью женщины-гбанди стояли огромные, похожие на коров, словно готовые взвалить на свои плечи любую поклажу. Мандинго, из которых на Кубе получались самые лучшие слуги, были заранее угодливы, предупредительны и подчеркнуто раболепны; готовы ответить смехом даже на болезненный удар. Матери испуганно прижимали к себе малышей. Проще было запускать их на помост вместе, безразличных ко всему, кроме младенцев на груди. Даже фулахи опасались разбудить в них тигриц, прикасаясь к детям. Самые младшие дрожали, напуганные новой обстановкой. Голый, угрюмый воин озирался, вооруженный последним, что ему оставили - молчаливым презрением. Материнство и материнская честь в Африке, как и везде, оставались единственным, что не продавалось и что затмевало любые личные невзгоды. Воинов Антони иногда оставлял у себя для охраны плантации. Он давал им оружие и свободу, и взамен они служили ему верой и правдой. Говоря с ними, он на время обретал былую легкость.
Когда солнце коснулось западного края джунглей и косые лучи озарили ждущих своей очереди торговцев, брат Франсуа встал и, позвав двух несчастных, которых выменял на небольшое количество табака и пороха, повел вниз в долину. Один был старик, оказавшийся почти слепым, другая - падающая от усталости девушка. Они еще не догадывались, что им повезло. Радостные звуки сумеречной долины только обескуражили их, ибо они забыли, как звучат мир и довольство. Что значит колокол, им еще предстояло узнать.
Под навесом быстро прогоняли последних в этот день рабов. Каждому торговцу Антони вручал расписку, копию отдавал Фердинандо. Тот допоздна оставался в закутке, выдавал товар. Зажгли фонари, тюки вытаскивали через крышу. Последних рабов отвели в загоны, торговцы вернулись в палатки и хижины. Когда Антони и Амах-де-Беллах поднимались к дому на холме, уже смеркалось.
Стоя один на веранде после позднего ужина, Антони убеждал себя, что нет никаких причин огорчаться. Торги прошли хорошо. Амах недорого уступил большую часть каравана. "Ла Фортуна" скоро отплывет с полным грузом.
Из Амаховой хижины во дворе доносились завывания диковинного музыкального инструмента. Звуки эти раздражали Антони донельзя. Он слышал и буйное веселье у походных костров внизу. Они горели за перегибом склона, но их красное зарево освещало небо. Мгла над рекой дрожала красными отблесками. Если бы унять эти барабаны, хотя на одну ночь! Он так устал.
Небольшое, но яркое художественное наследие Эдгара Аллана По занимает особое место не только в американской, но и во всей мировой литературе. Глубокое знание человеческой души, аналитическая острота ума, свойственные писателю, поразительным образом сочетаются в его произведениях с необычайно богатои фантазией. «По был человек плененный тайнами жизни — писал М. Горький. — Все что сказано и что мог сказать этот человек, рисует его как существо, охваченное святой страстью понять душу свою, достичь глубины ее».
Начало XX века современники назвали Прекрасной эпохой: человек начал покорение небесной стихии, автомобили превратились в обычное средство передвижения, корабли с дизельными турбинами успешно вытесняли с морских просторов пароходы, а религиозные разногласия отошли на второй план. Ничто, казалось, не предвещало цивилизационного слома, когда неожиданно Великая война и европейская революция полностью изменили облик мира. Используя новую системную военно-политическую методологию, когда международная и внутренняя деятельность государств определяется наличным техническим потенциалом и стратегическими доктринами армии и флота, автор рассматривает события новейшей истории вообще и России в первую очередь с учетом того, что дипломатия и оружие впервые оказались в тесной связи и взаимозависимости.
Когда выхода нет, даже атеист начинает молиться. Мари оказалась в ситуации, когда помочь может только чудо. Чудо, затерянное в песках у Каира. Новый долгожданный роман Веры Шматовой. Автора бестселлеров «Паук» и «Паучьи сети».
Первая часть книги – это анализ новейшей англо-американской литературы по проблемам древнерусской государственности середины IX— начала XII в., которая мало известна не только широкому российскому читателю, но и специалистам в этой области, т. к. никогда не издавалась в России. Российским историком А. В. Федосовым рассмотрены наиболее заметные работы англо-американских авторов, вышедшие с начала 70-х годов прошлого века до настоящего времени. Определены направления развития новейшей русистики и ее научные достижения. Вторая часть представляет собой перевод работы «Королевство Русь» профессора Виттенбергского университета (США) Кристиана Раффенспергера – одного из авторитетных современных исследователей Древней Руси.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.