Антон и антоновка - [21]
— Вот только до камешка… до камешка… Там перевязку сейчас… сейчас… — бормотал он. — Вот только до…
Вдруг он замолчал и навалился на Иванова.
— Спивак! — позвал Иванов. — Спивак!
Спивак молчал. Иванов с трудом выбрался из-под него. Он хотел подтащить Спивака к валуну, но сил не хватало. Он дёргал тяжёлого Спивака. Вдруг он услышал крики «ура». «Наши пошли в атаку», — подумал он и больше ни о чём не думал…
Иванов пришёл в себя в госпитале. Он быстро поправлялся и через месяц вернулся в гарнизон.
Гитара по-прежнему висела на гвоздике. Иванов снял её, обтёр пыль, сел, положил одну руку на гриф, другую на струны, согнул толстые пальцы и заиграл, неверно напевая:
Он низко пригнулся к гитаре, чтобы никто не видел его лица. Он долго играл одно и то же, всё те же первые такты старой песни. Иванов пел плохо, брал не те ноты, но никто не смеялся, потому что все вспоминали погибшего товарища…
В ГОРОДЕ ЭЙСЛЕБЕНЕ
Есть такой немецкий город — Эйслебен. В конце войны его захватили американцы. Но потом им пришлось уйти оттуда, и в город вошли советские войска.
Наши бойцы ехали на машинах. Впереди на головной машине ехал командир.
Колонна не спеша двигалась по длинной, узкой улице и вот завернули на главную площадь. Вдруг командир скомандовал:
— Стой!
Колонна остановилась. Все — и бойцы и офицеры, — радостно удивляясь, смотрели на середину площади. Там возвышался памятник — большой бронзовый памятник на высоком каменном постаменте.
Конечно, немало памятников повидали наши бойцы в немецких городах. Но этот памятник был особенный. Это был памятник Ленину!
Ленин возвышался над площадью немецкого города в такой родной, такой знакомой позе — одна рука засунута в карман, другая приподнята, точно он обращался к бойцам с приветливым, отеческим словом.
— Склонить знамёна! — приказал командир.
И победные знамёна, которые бойцы пронесли от Волги до Берлина, с тихим шелестом склонились перед бронзовой статуей.
Бойцы не могли оторвать глаз от памятника. Каким образом очутился он здесь, в немецком городе, где совсем недавно хозяйничали фашисты?
Командир стал расспрашивать местных жителей.
И вот что они ему рассказали.
В городе находится большой завод. Во время войны там работали люди, которых фашисты согнали со всей Европы: англичане, чехи, французы, поляки… Был там и русский. Его звали Василий. Фамилии его никто не знал, но все знали, что он был очень смелый. Он храбро дрался с фашистами, когда они захватили его деревню. Но в бою его оглушило гранатой. Он потерял сознание и очнулся уже в поезде. Фашисты везли его в глубь Германии.
«Всё равно убегу, — думал Василий, — не стану жить в фашистском плену!»
Но убежать было невозможно. Охрана была очень строгой. На завод гнали под усиленным конвоем. У места работы всегда торчал часовой.
Василия поставили на разгрузку, К заводу вела ветка железной дороги, и по ней каждый день приходили длинные товарные составы с обломками танков, самолётов, пушек…
Фашисты очень нуждались в металле. Они подбирали всё, что могли, и отправляли в печь, в переплавку.
Василий не хотел им помогать и работал кое-как, только для видимости.
Однажды он разгружал длинный, двойной товарный вагон. Не спеша приподнимал он то броневую плиту со свастикой, то алюминиевое крыло разбитого «мессершмитта», то исковерканный мотор… Он радовался, что поезда привозят с востока много обломков, — значит, наши крепко бьют фашистов.
Вдруг ему почудилось, будто перед ним промелькнуло лицо Ленина.
Он не поверил себе. Стояла ночь, и в полумраке легко было ошибиться.
Но когда он как следует пригляделся, то с волнением увидел, что в вагоне среди груды обломков лежит большая статуя Ленина.
Особое чувство охватило Василия. На сердце у него защемило. Вся прежняя, привольная жизнь представилась ему… Слёзы подступили к глазам. Он не выдержал, нагнулся и поцеловал холодный выпуклый бронзовый лоб…
Неподалёку работал пленный француз, по имени Анри. Василий потихоньку позвал его:
— Анри! Анри!
Анри подошёл, пригляделся к статуе и вдруг обернулся к Василию и как-то по-своему, на особый лад, с ударением на последнем слоге, ласково произнёс:
— Ле-нйн!..
Он махнул брезентовой рукавицей другому пленному, англичанину Джону, который работал у лебёдки. Тот, взобрался на груду обломков, встал рядом с Василием, присмотрелся к статуе и так же ласково, но уже на свой, на английский, лад выговорил:
— Ле-нин!
…И чех узнал Ленина, и поляк, и негр… Все пленные, кто ни подходил к вагону, — все узнавали Ленина и шёпотом с любовью повторяли:
— Ленин! Ленин!..
Но долго смотреть на статую Ленина не пришлось. Вдоль состава уже шагал часовой с автоматом, покрикивая:
— Шнеллер! Шнеллер! Быстрей! Василий и другие пленные взялись за работу.
Они стали выбрасывать за борт вагона всякие обломки. Скоро стала видна вся бронзовая статуя.
Василий понял: это памятник Ленину, который раньше стоял в советском городе. Фашисты, как воры, украли его, сняли с постамента и вот привезли в Германию, для того чтобы отправить в печь, в переплавку.
«Нет, не бывать этому!» — решил Василий. Он стал знаками показывать товарищам:
