Антология средневековой мысли. Том 1 - [197]

— совершенная и достаточная жертва для достижения примирения через откровение божественной любви, осуществленной в Его смерти: «Смерть Христа тогда оправдывает нас, когда через нее в наших сердцах просыпается любовь». Христос, однако, освобождает человека от вечного наказания, но не от временного, которое уменьшается креплением и смягчается наложением епитимьи, что «накладываются на тех, кто сожалеет о том, что самой по себе Церкви было бы недостаточно, если бы Христос не, пожертвовал Собой, чтобы освободить нас».

В четвертой книге содержится учение о таинствах, что следует из ее названия: «О таинствах» (DeSacramentis). Это учение имело большое значение для дальнейшего развития теологии. Петр был, возможно, первым, кто дал семеричную формулу таинств для Западной Церкви, добившись того, что подобные догматические вопросы стали предметом всеобщего обсуждения, в то время как прежде это было предметом обсуждения только в среде духовенства.

Целый ряд положений Петра Ломбардского прежде, чем «Сентенции» обрели широкую известность, воспринимались как заблуждения, но популярность «Сентенций» ко второй половинеXIII в. возросла настолько, что посвященные им занятия отодвинули на задний план даже курс Библии, как написал об этом в своих заметках Роджер Бэкон в 1267 г.

Труд Петра Ломбардского стал образцом схоластических сумм, которые в противовес абеляровскому рационализму ставили во главу всего веру или авторитет. Имея его под руками, последующие схоластики как бы соглашались с тем, что в нем собрано, и потому полагали свою ученую деятельность или в комментировании положений Петра, или в изложении его доктрины в более логической форме, чем форма самого Учителя сентенций. Совершенным образцом такого подражания стала «Сумма теологии» Фомы Аквината, которая во многом связана с «Сентенциями».

Кроме «Сентенций», Петру Ломбардскому принадлежат следующие работы: «Комментарии к псалмам Давидовым» и «Собрание заметок», посвященных всем посланиям апостола Павла, два собрания в стиле средневековыхcatenae[493]с цитатами из отцов Церкви и раннесредневековых теологов.

Л. В. Бурлака

Четыре книги сентенций [494]

КНИГА ПЕРВАЯ

Раздел II

1. О таинстве троичности и единства [Бога]

1. Также подлинной и благочестивой верой надлежит держаться того, что Троица, а именно, Отец, Сын и Дух Святой, есть единый и единственно истинный Бог, как говорит Августин в первой книге «О Троице»; и говорят, верят и постигают, что эта Троица одна и та же по субстанции, или сущности (essentia), каковая есть высшее благо, что распознано чистейшими умами. Ибо проницательность человеческого ума недостаточна; он не возносится к столь превосходному свету, если только не очищен благочестием веры. Также в первой книге «Пересмотров»[495]: «Не подтверждаю то, что сказал в речи: «Ты, Господи, который восхотел, чтобы истину не знал никто, кроме чистых»; ведь можно возразить, что многие нечистые знают много истинного». Итак, к этой высшей и превосходнейшей вещи надлежит подступать со сдержанностью и благоговением, внимательнейше и набожно вслушиваясь [в те сочинения], где исследуется единство Троицы, а именно, Отца, Сына и Духа Святого; поскольку невозможно ошибиться в чем-нибудь более опасно, [нежели предшествующие писатели], искать нечто с большим усердием, и сильнее наслаждаться найденным. А потому всякий, кто слушает или читает то, что говорится о невыразимом и неприступном свете Божества, пусть старается подражать тому и соблюдать то, что достопочтенный учитель Августин сказал о себе во второй книге «О Троице»: «И мне не будет стыдно, — говорит, — если где-нибудь в исследовании я не смогу продвинуться дальше; и не постыжусь учиться, если ошибусь где-нибудь. Итак, всякий, кто это слышит или читает, там, где он равным образом уверен, пусть следует со мною, там, где равным образом в затруднении, пусть ищет вместе со мною, там, где распознал свою ошибку, пусть вновь обратится ко мне, а где мою — отвергнет меня. И так мы одновременно вступим на путь любви, стремясь к Тому, о Котором сказано в псалме: «Всегда ищите образ Его».

2. Каково было намерение писавших о Троице

Как говорит Августин в той же первой книге «О Троице», все католические толкователи (tractatores), которые писали о Троице, которая есть Бог, стремились к тому, чтобы учить, сообразно Писанию, что Отец, Сын и Дух Святой суть единые по субстанции, и в неразделимом равенстве суть один Бог, так, что имеется единство в сущности (essentia) и множественность в лицах, и поэтому они суть не три бога, но один Бог, хотя Отец рождает Сына и потому Сын не есть то же, что Отец; и Сын рожден от Отца, а потому Отец не есть то же, что Сын, и Дух Святой не есть ни Отец, ни Сын, а, однако, Дух их обоих — Отца и Сына, соравный им обоим, служащий единству Троицы. Итак, мы держимся того, что Отец, и Сын, и Дух Святой суть единый по природе Бог, как говорит Августин в книге «Петру о вере», но, однако, сам Отец не есть то же, что Сын, и сам Сын не есть то же, что Отец, и Дух Святой есть не одно и то же, что Отец или Сын. Ведь сущность (essentia), Отца, Сына и Святого Духа, которую греки называют omoousia, едина, так что не есть Отец — одно, Сын — другое, а Дух Святой — третье, хотя в том, что касается лиц (personaliter), Отец — одно, Сын — другое, а Дух Святой — третье.