Антология средневековой мысли. Том 1 - [153]

Глава XXV. Что у каких Лиц есть общего, или какие свойства у каждого из Них, что еще остается, что необходимо о Них исследовать

Итак, теперь нам остается, если угодно, коротко подытожить то, что мы исследовали в этой книге путем размышления. Общее для всех божественных Лиц — обладание всей полнотой. Общее только для двух — давать всю полноту. Общее только для двух — всю полноту принимать. Общее только для двух — не иметь ни того, ни другого. Ибо свойство одного — лишь в даянии. Свойство другого — лишь в приятии. Свойство третьего — как в приятии, так и в даянии. Общее только для двух — обладать Лицом, произведенным от самого себя. Общее только для двух — происходить от кого-либо иного. Общее только для двух — не иметь ни того, ни другого. Таким образом, не иметь происхождения от себя — это свойство одного [Лица]. Таким же образом: происходить [от себя] есть свойство другого [Лица]. Свойство же третьего — происходить как от иного, так и от себя. Свойство одного только Лица является не происходить ни от какой другой. Свойство только другого — происходить только от одного. Свойство только третьего — происходить от обоих. Ведь есть только одно [Лицо], от которого не происходит ни одно другое, только одно, от которого происходит только одно, и, сходным образом, есть единственная, от которой происходят обе. Итак, поскольку общее для двух Лиц — происходить не от самих себя, но от другого, все еще остается с великим тщанием исследовать, чем в свою очередь различаются происхождение одного и происхождение другого. При найденном же различии обладания при рассуждении о взаимном сходстве, нужно для последнего назвать имя собственное. Итак, я изложил то, что желал обнародовать, но так как тема чрезвычайно глубока, лучше будет оставить ее для более глубокого обсуждения уму более высокому. Заслужу я благодарность или неблагодарность, да то, что уже высказал, судить уже не мне.

Гильберт Порретанский

Gilbertus Porretanus (1085/90-1154)

Гильберт Порретанский[330]— одна из самых влиятельных фигур на теолого-философском поприщеXII века — в нашей стране даже философам-медиевистам известен лишь по историко-философской или учебной литературе. На русском языке не было опубликовано даже фрагмента его трактатов. Между тем это — знаменитый современник Петра Абеляра, Гильома из Шампо, Бернарда Клервоского, ученик Бернарда Шартрского, Ральфа и Ансельма Ланских[331]. В Шартре он нетолько учился в знаменитой школе, но и долгое время (1126-1137) был канцлером. В 1141-1147 гг. Гильберт — магистр в Париже, с 1142 г. до кончины — епископ Пуатье. Он был участником собора в Сансе (1140) в качестве оппонента Абеляра в диалектических диспутах, однако весьма уважавший его Абеляр, проходя мимо, предостерег его стихами Горация: «Дело дошло до тебя, если дом загорелся соседний». И действительно, обличитель Абеляра Бернард Клервоский на Парижском соборе 1147 г. выдвинул обвинения в ереси уже против Гильберта за различение идей Бога (Deus) и Божественности (Deitas), которое вело, по его мнению, к четырехипостасности Бога, задевая один из основных христианских догматов — о Троице. Однако диспут проходил иначе, чем во время слушания «дела» Абеляра, то есть гораздо корректнее: не были затронуты ни церковное положение Гильберта, ни его самолюбие.

Как и прочие магистры своего времени, Гильберт полагал себя комментатором, занимаясь истолкованием авторитетных текстов. Достоверно принадлежащие ему труды, дошедшие до настоящего времени, таковы: «Комментарии к „Теологическим трактатам" (Opusculasacra) Боэция»[332], «Комментарии к Псалмам» и «Комментарии к Посланиям апостола Павла».

Разрабатывая способы рациональной аргументации, направленной на прояснение основных догматических вопросов, Гильберт способствовал, подобно своим современникам Гильому из Шампо и Петру Абеляру, становлению теологии как особой рациональной дисциплины.

С именем Гильберта связано проведение фундаментального различия междуquodest некоей вещи (каковой она является, что она такое как целое вместе со своими акциденциями — «этость», или реальность вещи) иquoest (благодаря чему она делается таковой, субсистенция, предсущее), то есть разрабатывается идея творения одной субстанцией другой, отличной от нее по сущности. «Этость» свидетельствует о реальности вещи, поскольку «это» существует. Существование (quodest) — знак конечной реальности, сущность (quidest, старинная сущность, «чтойность») — свидетельство ее возможности, она не отвечает на вопрос, действительно ли существует вещь, поскольку можно знать сущность некоей вещи, но не знать, существует ли она. Вот здесь-то и важна идеяquoest, «то, благодаря чему вещь есть». Вводя, вслед за Боэцием эту идею, но самостоятельно ее разработав, Гильберт обнаруживает эквивокативностьquoest, а следовательно, и опасность, которая может возникнуть при неправильном пониманииquoest. Если подquoest понимать «чтойность», обнаруживающую возможность вещи, ее материю, то введение этого различения означает заданность определенного типа бытия этой вещью[333]. Вещи, относящиеся к одному и тому же виду, естественно будут принадлежать одной и той же сущности (человек — человечности). При этом мы, однако, не выйдем за пределы физики и идеи рождения. Бог, этот истинный