Антология средневековой мысли. Том 1 - [151]

Итак, то, что в едином Божестве есть много Лиц, не будет ничем иным, как тем, что много [Лиц] имеют одну и ту же, а именно — высочайшую, любовь, но бытие скорее они имеют на основании отличительного свойства. Одно Лицо там — не что иное, как высочайшая любовь, отличенная одним свойством. Другое Лицо — не что иное, как высочайшая любовь, отличенная иным свойством, и ничто иное не есть третье Лицо, как высочайшая любовь, отличенная третьим свойством. Итак, в зависимости от числа свойств, будет и число Лиц. Следовательно, поскольку любое Лицо, как мы сказали, есть то же, что и Его любовь, и поскольку отмеченные различия есть у каждого из [Лиц], понятно, что среди одних только уже названных трех [Лиц] мы никоим образом не сможем найти ни четвертого свойства, ни четвертого Лица.

Пусть не случится так, что нас кто-то недостаточно поймет и вследствие этого необдуманно опровергнет в том, как мы определили бескорыстное и должное; нам, во всяком случае, ясно, что мы не всегда понимаем это в одном и том же значении. Мы утверждаем, что этот должен любить того за то, в чем тот достоин. Тем не менее, мы утверждаем, что один должен любить другого за то, что тот делает его по заслугам должником за дар или благодеяние. Так и бескорыстное может быть понято совершенно иначе и с совершенно иным значением. Но с каким значением мы хотим принять в этом месте и то, и другое, мы определили в добавочном описании, чтобы не было места кривотолкам. Пусть же никто не удивляется и не возмущается, если то, что мы думаем о столь глубоких темах, мы высказываем доступными нам словами. И вот мы уже объяснили, каким образом, при вышеизложенном утверждении, ясно доказывается, что четвертое лицо в Божестве не может иметь места.

Глава XXI. Сколь много мы можем заключить из самого последнего

Если кто-нибудь захочет при этом последнем рассмотрении хорошенько сосредоточиться на проработанных смыслах такого рода, он сможет, пожалуй, на одном только этом основании без колебаний подвести итог многим предыдущим рассуждениям, подтвержденным различными доказательствами, убедительно аргументируя. Если кто-нибудь более глубоко понимает, что Бог един, он, с очевидностью, обнаруживает, что существует само наивысшее Благо и наивысшее Блаженство. Но если он сомневается во множественности Лиц, по той причине, что уже верит в то, чего еще не улавливает, он сможет возвыситься благодаря такому взгляду, выработанному на основании одного только этого суждения, то, как я полагаю, он сможет признать и подтвердить возможными аргументами множественность Лиц и, мало того, всю Троицу. Это суждение, исключит предположение о четверичности, как это следовало из предыдущего суждения. Тем, кто верует и правдиво подтверждает истинное Божество, это [суждение] так передает множественность Лиц, что доказывает и единство субстанции. Из этого суждения выявляется и доводится до ясности свойство каждого Лица. Ведь тщательно исследованное, оно с очевидностью провозглашает, что в Божестве есть Лицо, которое не может быть ни от какого-либо иного, так как в Нем есть [То], Которое ведет начало только от одного, и иное, которое — от двух. Пусть поразмыслит тот, кто это читает, сколь важно и полезно иметь очевидное и обычное и при всем том уметь извлекать из этого суждения разумное основание по первому требованию. Но так как по той причине, о которой мы уже сказали, мы можем проложить путь к исследованию этих тем, то оставляем это для детального обследования более старательным исследователям.

Глава XXII. О том, что, как говорят, полнота бескорыстной любви — в одном лишь деянии, полнота должной — в одном лишь приятии, но не следует понимать это так, будто это производится благодатью, а не влиянием природы, что вероятнее

Как мы уже сказали, одно Лицо обладает, или есть полнота бескорыстной любви, другое же — полнота должной любви, но пусть никто не думает, будто какое-либо одно превосходит в чем-нибудь любое другое, или имеет или существует как нечто лучшее и более совершенное. Нет здесь никакого различия степеней, никакой разницы в достоинстве. И вот: поскольку известно, что свойство одного — полноту давать, но не принимать, а [свойство] другого — принимать, но не давать, разве на этом основании нужно думать, что одно лучше другого и одно достойнее другого? Вовсе нет причин для предположений такого рода. Такое предположение многих сбивает с толку и приводит к разным заблуждениям. Совершенно ничего большего, ничего лучшего не имеет тот, кто ничего из того, что имеет, не получил от другого, чем тот, кто не имеет ничего, так как не получил. Всяческим совершенством, всяческой добротой, всяческим блаженством в этой полноте обладает тот, кому присуще только давать, и тот, кому присуще все получать. Поэтому же и говорят, что полнота бескорыстной любви — в одном лишь деянии, полнота должной — в одном лишь приятии, но ни о ком не говорят, что он получает так, как если бы при этом обоюдном равенстве была бы нужда в благодати, а не, во влиянии природы, что вернее. Но глубина столь великой полноты слишком бездонна, и едва ли ее когда-нибудь сможет выразить подходящими словами хоть один человек. Пусть никто не удивляется и никто не возмущается, если, по обычаю [пречистой] Девы-матери, излагая воспринятую истину, я маскирую ее лохмотьями слов, не будучи в состоянии сделать это шелками оставленного [красноречия, сознавая, что я ничего не имею. Но когда нет сомнения в истинности суждения для опытности разумного читателя, остается только прибавить к истинным утверждениям подходящие слова (за что я испытываю действительную благодарность).